Забудь о прошлом

Увлекая Дана за собой, Маран подошел прямо к предполагаемому безумцу и остановился в двух шагах. Дыхание ночного моря здесь было особенно ощутимо, пляж изрядно размыло, и от подкатывавших почти к самому парапету волн долетали мелкие брызги, слабо пахнувшие озоном.

— Добрый вечер, — голос Марана звучал тихо, чуть слышно, но палевианин повернул голову.

— Со мной запрещено разговаривать, — помедлив, смиренно ответил он.

— Не нам, — отозвался Маран.

Палевианин кивнул.

— Не вам. Но с вами запрещено разговаривать мне, — мелькнувшие в его голосе нотки лукавства были неожиданны, но и приятны.

— Только тебе? — уточнил Маран.

— Нам.

Дан смотрел на незнакомца во все глаза, пытаясь разглядеть его лицо и жутко завидуя Марану с его ночным зрением… Неожиданно посветлело, ветер, натужившись, разорвал завесу туч, и в образовавшуюся прореху выглянула полная луна. Что такое? При лунном свете Дану удалось рассмотреть палевианина, может, не досконально, но он убедился, что у их собеседника, несомненно, смуглая кожа, темные волосы и глаза. Удивительно! Значит, раса палевиан неоднородна? Почему же тогда за несколько месяцев им впервые попался иной тип внешности? Да и то у… впрочем, его язык уже не повернулся назвать незнакомца сумасшедшим, слишком непохож он был на человека с расстроенным рассудком, вот и теперь он, заметив, видимо, недоумение Дана, точно определил его причину.

— Таких, как я, очень мало. Мы потомки жителей островов. Сейчас острова необитаемы, а островной народ исчез. Вымер. Немногие уцелевшие растворились среди материковой расы. Но большинство вымерло.

— Почему? — спросил Дан.

Палевианин как-то беспомощно развел руками.

— Не знаю. Никто не знает. Сохранились только обрывки преданий. Острова долго не хотели покориться. Объединиться с остальным миром. Когда-то мир был разделен. На части, которые стремились стать целым. Те, кто знал Путь, добились соединения, и островной народ…

— А те, кто знал Путь, — прервал его Маран, — кто они были?

Палевианин снова развел руками.

— Ну а Путь? Сам Путь? Что под этим подразумевалось?

Растерянное лицо палевианина говорило само за себя. Маран вздохнул.

— Не знаешь ли ты, что было до Эры Единства?

— Знаю. Разобщенность.

— А подробнее?

И вновь палевианин развел руками.

— Я никогда не встречал упоминаний о тех временах, хотя часто смотрю… — он употребил длинное сложное слово, которое можно было перевести примерно как «говорящий и показывающий предмет», — более того, мне случалось даже пользоваться… — он произнес незнакомое словосочетание, что-то вроде «всезнающих машин»… — Я умею читать.

Оттенок гордости, который прозвучал в этой фразе, поразил Дана.

— Что же, у вас не все умеют читать? — спросил он.

— Нет, конечно. Правда, большинству разрешено этому учиться, но многие отказываются тратить время на обучение. А я отношусь к тем, кому это запрещено, и научился сам. Потому мне и нашили полосу.

— Но…

— Считается, что запреты Старших способны нарушать только больные.

— Но почему запрет? За что? — воскликнул Дан, живо представивший себе кошмар неграмотности.

Палевианин смущенно улыбнулся.

— Когда острова наконец стали на Путь, Старшие собрались, чтобы решить, как поступить с их жителями. Собрание Старших пришло к выводу, что у островитян ущербный ум, не позволявший им постигать истину. И навсегда запретило им обучаться чтению и пользованию всезнающими машинами.

— Навсегда? — переспросил Дан.

— Навсегда.

Дан молчал. Пять минут назад на языке у него вертелись сотни вопросов, которые надо было задать безотлагательно, и вдруг у него пропал всякий интерес к беседе. Исчезло и чувство, что перед ним человек в здравом уме, личность… Эти его примитивные выражения, скудный словарный запас… На уровне первобытных народов — не Земли, нет, и даже не Перицены… он вспомнил лахинов, потом Ат… нет, хуже…

— Значит, нарушать запреты Старших способны только больные, — задумчиво сказал Маран. — А что ты сам думаешь по этому поводу? Разделяешь общее мнение?

Его голос прозвучал неожиданно резко, палевианин вскинул на него глаза, помолчал, потом ответил совсем тихо:

— Старшим лучше знать.

— Старшим лучше знать, — повторил Маран медленно. — А кто такие Старшие? Откуда они взялись? Кто уполномочил их распоряжаться людскими судьбами и судьбами целых народов?

— Старшие были всегда, — возразил палевианин, на сей раз он говорил убежденно. — С самого начала. Как же без Старших? Кто-то должен направлять… Поправлять…

— Но Старшие ведь не бессмертны, — сказал Маран вкрадчиво. — Они умирают, их надо заменять. Кто же их выбирает или назначает? Откуда берутся новые Старшие?

Палевианин задумался, видимо, этот вопрос никогда не приходил ему в голову.

— Кто же лучше самих Старших может избрать себе преемников? — спросил он неуверенно. — Передать знания и опыт?

Маран вздохнул.

— Прощай, островитянин, — сказал он, невесело улыбнувшись. — Или, вернее, до свидания. Может, мы еще встретимся.