Забулдыжная жизнь

Движения мужчины, его чуть картавая речь чем-то подкупали старуху, располагали к себе. Он налил в бокал чаю.

– Взбодритесь, Пелагея Матвеевна!

Старуха благодарно кивнула. За ней давно никто не ухаживал.

Городская свалка курилась жидкими струйками дыма, испускала дух затхлости и разложения. На ее гниющем теле опарышами шевелились огромные серые чайки. Откуда они взялись, никто не знал. Один за другим подъезжали грузовики, вываливали кучи отходов. Разношерстная толпа, вооруженная заостренными шестами и полиэтиленовыми мешками, тут же устремлялась к ним.

– Эй, Максуд! – крикнул низкорослый, похожий на обрубок, мужичок с фиолетовой плесенью на щеках. – Ты где был? Вчера таможня конфискованной икрой землю удобряла. Я на твою долю прихватил несколько банок, – он поправил на голове бейсболку с обглоданным козырьком и хотел что-то добавить, но Максуд его опередил.

– Спасибо, дорогой! – пахнуло одеколоном и еле уловимым запахом дома. – Я некоторое время поживу вдали от вашего общества. Больной родственник объявился, ухода требует.

Максуд лукаво подмигнул и направился к группе столпившихся у грузовика людей. Пузатый водитель поплевывал на пальцы, считал деньги и отпускал привезенную на заказ водку.

Нормальный человек думает, что жить в таких условиях невозможно, что это удел отбросов общества. Он даже представления не имеет, какие деньги крутятся вокруг мусора, что пьют и едят обитатели свалки, какие неписаные законы правят этим миром. Мир Великой Помойки, как и любое общество, делился на социальные прослойки. Было здесь дно, состоявшее из мало похожих на людей личностей, а была и элита. В нее входили беглые уголовники и не вписавшиеся в крутой поворот судьбы граждане. Максуд принадлежал к категории последних. Еще недавно он возглавлял бригаду шабашников. Заключал договоры с различными организациями и добросовестно выполнял намеченный объем работ. Благополучная жизнь перевернулась внезапно. На вечере выпускников Максуд столкнулся с Громовым, которого в школьные годы считал за животное. Геша отличался великолепной памятью и обид не забыл. Он заволок Максуда в туалет и чуть не утопил в унитазе.

– Прошлые обиды дорого стоят. Будешь хитрить, я тебе яйца оторву и сожрать заставлю! – дальше он назвал сумму, от которой у Максуда надолго пропал сон.

Время шло, а ожидаемых денег Громов не видел. Одноклассник скрывался, наивно полагая, что все разрешится само собой. Максуд не учел, что от судьбы не убежишь. Ну, если только в могилу.

Геша устал пребывать в неведении и нанес визит вежливости. Непродолжительная, но конструктивная беседа все расставила по местам и списала с лицевого счета должника зарплату всей бригады шабашников.

Максуд не знал, как объяснить мужикам, что все заработанные на шабашке деньги ушли на оплату старых грехов. Он подумывал скрыться, отсидеться где-нибудь, дождаться, когда все уляжется, и о нем забудут. Но работяги оказались проворнее. Бригадира выловили и привезли на заброшенную ферму.

– Вах! Зачем твоя нас обманул?

Добродушный узбек облил привязанного к столбу Максуда из канистры. Бывшие подчиненные сами решили, что нужно делать. Первый раз в жизни Максуд понял, что бензин пахнет смертью.

– Мужики, пощадите! – сипло взмолился бригадир. – Я кредит оформлю под залог квартиры. Гадом буду!

На том и сошлись.

Рассчитаться с банком в срок не удалось. Максуд поскитался по знакомым и, благодаря Гешиному попечению, оказался на свалке. Все-таки в Громове было что-то человеческое, хоть и в очень мизерном количестве. «Ничего, – оптимистично рассуждал Максуд. – Чтобы узнать истинный вкус жизни, надо хлебнуть дерьма. Начну с нуля!» – он верил в свои силы, знал, что сумеет выбраться из мутного водоворота, увлекающего на дно. Его способность располагать к себе людей, входить в доверие, а также безразличие к алкоголю сыграли свою роль. Он быстро уяснил законы свалки, начал трудиться сборщиком тряпья и картона. Вскоре Максуда приметил хозяин – угрюмый мужик с обвисшими, как у старого сивуча, усами – и сделал своим помощником.

Гауляйтер свалки жил в вагончике, расплачивался с обитателями за работу и обо всем докладывал костлявому мужику, который приезжал раз в неделю на джипе с тонированными стеклами. Работяги говорили, что это Матвей Сергеевич Хряк, серый кардинал преступного мира.

Баул пластмассы стоил полтинник, килограмм металла – от рубля до трех. За день можно было заработать две сотни, а то и больше. Вечером грузовые машины забирали отсортированный мусор и увозили на переработку. В обязанности Максуда входил контроль над рабочими. Кроме этого он следил за тем, чтобы мимо хозяина не проплывали ценности, выброшенные по ошибке.