Забвение

– О, это целая история, – воскликнул Владимир и продолжил рассказ. – После отречения Государя Дума решила заключить его и его семью под арест и перевезти их из Царского Села в Гатчину – это тоже императорская резиденция, в двадцати километрах от Петрограда. Для охраны семьи создали отряд, который состоял в основном из императорской гвардии и дополнительно был усилен солдатами старших призывных возрастов, которые лояльно относились к Государю. Меня зачислили во взвод четвёртого полка.

– А что были и те, кто относился к Государю нелояльно?

– Всякие были, и даже враждебно настроенные. Считали, что императрица – германская шпионка. Но в нашем четвёртом полку никто этому не верил.

– Скажи, тебе приходилось видеть императора?

– Конечно, вот как тебя близко. – Ну и какой он?

– Поначалу Государю и его семье не разрешали даже выходить из дворца на улицу. Мы их не видели. Но через некоторое время разрешили прогулки в парке возле дворца в сопровождении дежурного офицера и солдат с винтовками. Вот там и увидел Государя и его семью. Он обыкновенный, вот как мы, очень вежливый и всегда здоровался с нами. Только его глаза всегда были печальны, наверно много переживал. Государыня и ее дочери часто разговаривали с нами. Расспрашивали нас, из каких мы деревень, о семьях, о боях, в которых мы участвовали на войне.

Скоро с фронтов начали поступать плохие вести. Потом узнали, что в Петрограде между полицией и разъярённой толпой произошли кровавые столкновения из-за того, что в кварталах, где живёт простонародье, в магазинах нет хлеба. Подстрекаемая провокаторами толпа, захватив арсенал с оружием, двинула к центру города. Кое-как ее утихомирили, но ненадолго. Власть перешла к Временному правительству, оно и решило в целях спасения от надвигающейся опасности, исходящей от большевиков, перевезти царскую семью в Тобольск.

Ходили слухи и о том, что Государю надёжные люди предлагали уехать в Финляндию, потом в Англию, но он отказался. А семнадцатого августа тысяча девятьсот семнадцатого года царская семья под охраной благополучно прибыла на железнодорожный вокзал города Тюмень, откуда на пароходе «Русь» отплыла в Тобольск. Проплывая мимо родного села Распутина, царская семья, собравшись на палубе, увидела дом «старца», выделяющийся среди изб. Они не удивились, потому что Распутин это предсказал, и теперь его пророческие слова подтвердились.

Царскую семью поселили в верхнем этаже губернаторского дома. Сопровождающая их свита жила в доме богатого тобольского купца Корнилова. Охрана состояла из тех же солдат, большинство из которых искренне привязались к царской семье. Жители Тобольска, как и прежде, оставались очень привязаны к Государю. Нашей страже приходилось не допускать народ к окнам и не позволять снимать шапки и креститься при проходе мимо дома.

Когда власть перешла к большевикам, первое время им было не до царской семьи. Сосланные в Сибирь чувствовали себя там более свободно, чем в столице. Однако это продолжалось недолго. Государь и его приближённые не бездельничали. Княжны занимались рукоделием, мужчины заготавливали дрова на зиму.

С наступлением холодов я простыл и сильно заболел. Долго лечился в лазарете. Когда поправился, меня комиссовали и отправили домой. Теперь часто вспоминаю царскую семью и не могу поверить в то, что Государь был жесток к своему народу, как нам говорили некоторые агитаторы. Или Государыня была шпионкой. Эта ложь была нужна врагам нашим.

– Христопродавцам, – горячо заключил Пётр. Потом тихо изрёк: – Ты, однако, тоже хлебнул много. Досталось же нам!

– Когда советская власть пришла сюда, – продолжил Владимир, – меня, как фронтовика, большереченцы выбрали председателем сельского совета. Вот тружусь. Приезжают разные уполномоченные, даже из Омска, подсказывают, что и как делать.

Пётр, в свою очередь, рассказал Владимиру о себе.

– Может быть, к нам присоединишься, вместе работать будем?

– Куда мне. Я неграмотный, – уклонился Пётр. – Займусь лучше тем, что умею.

– Ну, дело хозяйское, мы никого силой не заставляем. Если нужда какая, приходи.

27

Время Советов первой волны оказалось недолгим. Началось такое, что крестьянин не сразу понял, что к чему.

В начале июня до Большеречья дошла весть о падении советской власти в Омске. В августе 1918 года было создано Временное Сибирское правительство, которое объявило мобилизацию в Белую армию. Братоубийственная война набирала обороты и требовала всё новых жертв. Заинтересованы в её продолжении были правители, но не крестьяне, сполна испытавшие все тяготы Первой мировой войны. Поэтому в волостях одна за другой возникали группы сопротивления, препятствующие мобилизационным мероприятиям новой власти. Многие из призывников уклонялись от службы и находились в бегах. На борьбу с уклонистами были брошены карательные отряды. Террор, развязанный против народа, играл свою роль, сопротивление росло и сдержать его было практически невозможно. В правобережной урманской части Прииртышья всё более разгорался пожар партизанской войны.