Забыть Миссанрею

— Сынок… мы только что узнали потрясающую новость. Госпожа просит твоей Оория руки. Это такая честь. Ты согласен?

— Нет.

Двигаться приходилось осторожно, короткими перебежками, от укрытия к укрытию. Порой они падали, ныряя под защиту обломков каменных стен, раскуроченной мостовой, куч мусора — если им казалось, что где-то рядом враг.

Трое суток назад сюда слили несколько цистерн возбудителя сорокачасовой трясучки — болезни, которая поражала нервную систему. Летучие пары проникали в питьевую воду, в испарения, в приготавливаемую пищу и на сорок часов выводили человека из строя. Сорок часов непрерывных припадков и судорог, как правило, заканчивались полным нервным истощением. Оставалось потом пройти и «собрать урожай» — людей, у которых не было сил даже шевелиться.

Отряд Роя Линка вместе с тремя другими проводил зачистку местности. Эта часть города была почти захвачена. Повстанцы отступали, огрызаясь и цепляясь за каждый дом, каждое окно. Многие оставались, задерживая продвижение «котов». И тем приходилось тратить драгоценное время, прочесывая все вокруг. Сорокачасовая трясучка существенно ослабила противника, но не стоило его недооценивать. Доказательством тому служили уличные бои, для подавления которых как раз и понадобилось применять биологическое оружие.

Дом на углу показался Рою подозрительным. Слишком много уцелело в нем стекол, в том числе и на первом этаже, хотя нижние этажи и витрины многочисленных лавочек при уличных боях лишались стекол самыми первыми. А этот стоит, как ни в чем не бывало. Даже две парные входные двери — и те не выломаны, не кое-как прикрыты и тем более не прислонены к косяку — и те всего лишь аккуратно замкнуты.

Интуиция редко подводила Роя Линка, и вот сейчас она возопила в полный голос — дом нельзя трогать. Его стоит обойти стороной. Он не такой, как все, а значит, намного опаснее. От его соседей знаешь, чего ожидать — засады или следов спешного отступления. А здесь… Нет, лучше не знать.

Но проверить не мешает. А вдруг…

— Ларсон. Бери первый взвод и обойдите дом по проулку, — шепнул он в рацию. — Тит, бери еще десяток и идите дальше. Десять человек — со мной. Роб, готовься со своими прикрывать.

Вдруг они не успеют погибнуть здесь и сейчас?

Эта мысль пришла Рою уже на бегу, когда он, подавая пример, метнулся в сторону, под прикрытием развалин двух соседних домов подбираясь ближе. Своих людей, а также взвод Лео Ларсона, он не видел, но чуял, что они идут следом. Замерев на миг, вскинул левую руку, помахал растопыренными пальцами, подавая сигналы в твердой уверенности, что их заметит и правильно истолкует тот, кому они предназначены. Не удивился, заметив, как из-за угла на миг высунулась чья-то рука, сделала условный жест и убралась опять.

Он тихо прижал пальцами микрофон. Шевельнул губами, выдыхая воздух.

— П-шел…

И почти сразу две тени с разных сторон метнулись к дверям.

Дуло бластера прижалось к двери. Короткое быстрое нажатие кнопки — и часть двери вместе с замком превратилась в дымящуюся жижу, в которой дотлевали обломки. Счастье, что дверь была из обычного пластика — понадобилась едва одна сотая разряда. Горе, что дверь была из обычного пластика — густой дым, как ни мало его было, не спрячешь.

Но думать было поздно. К двум первым теням, повинуясь жесту, присоединились еще две, потом еще. Передний, с ноги распахнув остатки двери, метнулся внутрь. За ним — остальные. Первые шестеро еще не вошли в дом полностью, а вперед уже выдвинулся десяток Роя. Застучали короткие выстрелы. Били по окнам верхних этажей. Где-то звонко звякнуло, рассыпаясь осколками, стекло.

Несколько мучительно долгих минут было тихо — из дома не доносилось ни единого выстрела, ни одного громкого звука. Даже стук шагов и грохот выбиваемых дверей не был слышен. Ну, почти не был. Ибо, как Рой ни ждал, он не услышал ни грохота выстрелов, ни криков, ни шума схватки. Дом был мертв. Но почему тогда уцелели все стекла? Почему он был заперт? Почему…

Звук был странным — не то хлопок, не то удар чем-то большим по чему-то большому и гулкому, как по пустой бочке. И мягким. Неопасным, но… Но сразу, словно была сдернута густая завеса, в эфир ворвались звуки боя. Оказывается, автоматы уже стучали, шипели, разряжаясь, лазерники, а люди…

Люди орали, кто во что горазд, и в их нечленораздельных воплях, где самым четким было: «Мля-а-аа-а…» — проскальзывал страх.

— Второй? Пятый? — Линк попытался вызвать десятников. — Я первый. Что у вас? Что происходит?

— Мля… дир, он… Аа-а-а, твою мать. — и треск, такой звонкий и жуткий, что захотелось вырвать из уха клипсу внутренней связи.

— Первый, я третий, — в разговор вклинился Ларсон. — Мы не можем проникнуть внутрь. Тут… черт… Первый, тут…

Связь прервалась, заглушаемая треском и грохотом. Тем самым треском и грохотом, который доносился изнутри дома. Казалось, внутри только что проснулось огромное чудовище и в ярости громит стены, лестницы, полы и перекрытия. А стук автоматов и крики людей лишь служат фоном

— Четвертый, на исходную, — скомандовал Рой. — На помощь третьему. Первый взвод, за мной.