Забыть о ненависти (СИ)

Готей 13. Основа военной мощи Общества душ… Сборище кровожадных убийц и другой грязи, на самом деле. Взять хотя бы одиннадцатый отряд, который был наполнен преступниками самых разных мастей, Соске заметил даже пару знакомых лиц, часто бывавших в восьмидесятом районе в поисках лёгкой наживы. Но были и исключения в виде тринадцатого, который создавал ощущение нахождения в хосписе. А ведь по идее, такая атмосфера должна быть присуща четвёртому отряду, но там царило странное умиротворение. Правда, Унохана-тайчо заставляла бояться себя даже одиннадцатый отряд…

Пятый отряд действительно был одним из самых спокойных. Просто потому что капитану не было до него дела. Хирако настолько редко появлялся на тренировках отряда, что впору бы фанфары в честь такого события заказывать. Ещё реже он занимался делами отряда, что вызывало недовольство не только Соске, но и других офицеров, на чьи хрупкие плечики и легла забота обо всех этих делах. Как отвечал сам Шинджи на осторожные расспросы: “Даже если ты сочувствуешь своим подчинённым, ты не сможешь угодить всем. Делай всё, как знаешь сам. И если люди за тобой не пойдут, значит, эта работа просто не для тебя”. Такое отношение к собственным подчиненным выводило Соске из себя. Но ведь обычного идиота, каким выставляет себя Хирако, даже владеющего банкаем, не сделали бы капитаном, верно? Айзен пытался понять, найти то, что скрывает в себе капитан. За всё время он уяснил, что тот весьма легкомыслен в серьезных моментах и комичен, а также дерзок к окружающим. Однако несмотря на это, он весьма проницателен по отношению к другим людям. Обычно.

Подозрительность по отношению к себе Соске не мог обосновать. Слова Хирако, что он жуткий, были не то чтобы неприятны, скорее, непоняты Айзеном. Чем же он может быть так страшен? Единственные его желания: дослужиться до капитана, жить в достатке и рядом с братом. Пожалуй, последнее было самым важным.

Год. Год службы, за который встретиться с Ичиго удалось лишь пару жалких раз, и то ненадолго. Было бы проще, если бы старший тоже был шинигами, да только Соске не хотелось, чтобы брат стал частью этого рассадника лицемерия. Это место совсем отличалось от рассказов Ичиго. Знал ли тот правду, или же искренне верил в маску, носимую всем белым городом? Соске не верил в то, что брат отправил бы его сюда, зная об истинной сути вещей. Как же он тосковал по нему…

Ичиго просил его завести друзей… Но быть ближе к стаду не являлось мечтой Айзена. Большинство было безмозглым скотом, поодиночке слабым, но вместе легко уничтожающим любого с отличным от их мнением. Хоть в Готее официально запрещено убивать, но что происходит во время операций, никто не видит. Подумаешь, одним трупом рядового больше, одним меньше. Всегда можно списать лишнее тело на нападение Пустых. Капитаны редко обращали на подобное внимание.* Поэтому, даже спустя все это время, самым близким для Соске оставался только брат, который принимал его любым, от которого точно можно было не ждать удара в спину. Ему безумно хотелось вернуться домой, быть ближе к Ичиго, чувствовать его реяцу, которая теплым коконом спрятала бы его от всего мира. Чувствовать себя в безопасности. Снова быть ребенком, для которого первоуровневое кидо уже было чудом, а главным счастьем было проснуться ранним утром от запаха свежеиспеченного пирога, который Ичиго бы достал только для него. Но это было невозможным, поэтому Соске с трудом прогонял подобные желания.

Совет. Получив власть от самого Короля Душ, они заполучили и огромное высокомерие. Придумали множество законов, которые ограничили по рукам и ногам всех наделенных большим количеством реяцу шинигами, обеспечив им свою полную безопасность. У Совета 46 очень мало терпения к нарушениям протокола. Любое пренебрежение к разбирательству или неуважение к трибуналу, скорее всего, повлечет за собой дополнительные обвинения или приговор. А больше всего позабавило Соске, что множество приговоров были вынесены исходя только из личных неприязней. Об этом ему рассказал один из младших офицеров, Тоусен Канаме. Слепой шинигами, “пообещавший себе вести свой путь без единой капли крови и насилия”. Его близкая подруга была убита собственным мужем, но Совет не осудил его. А на вопросы Тоусена приказал не лезть не в свое дело. Это пошатнуло веру Канаме в Готей. Подобная история окончательно поставила крест на отношение самого Соске к шинигами.