Забыть убийство

Его наглая ложь была невыносима. Он юлил, как мелкий жулик на допросе. Оставалось только понять, что такое он в тот день увидел на речном берегу.

— Что было с Глебом? — напористо спросил Китайгородцев.

Не надо, мол, юлить, я тебя насквозь вижу.

— В каком он виде был? Жив? Мёртв? Как выглядел?

— Да не было его! — с готовностью сказал дядя Стёпа и руки к груди прижал.

Вот это ему легко было говорить. Без труда далось. С такой лёгкостью сообщают то, что позволяет умолчать о чём-то другом, о неприятном и опасном. А в следующую минуту ему и вовсе полегчало, потому что они вышли к реке.

— Вот! — сказал дядя Стёпа. — Евойное завсегдашнее место!

Бережок. Укромное место, кустарником прикрытое. Несмотря на поздний час, можно было рассмотреть — белый снег не позволял сомкнуться мгле.

— Машина где стояла? — спросил Китайгородцев.

— Тута! — указал провожатый.

— Чья машина?

— Глеба.

— А вторая?

— Здесь, — дядя Стёпа указал место чуть поодаль.

— И ты хочешь мне сказать, что он на своём «Бентли» — по такому бездорожью?

— На ком? — не понял дядя Стёпа.

— На машине на своей шикарной. На иномарке.

— Так ить джип! — внушительно произнес дядя Стёпа.

— Джип был?

— Ага! Красивый, падла! — уважительно молвил дядя Стёпа.

Внедорожник мог, конечно. Внедорожник — это вам не «Бентли».

— Тута костерок у них, — показывал дядя Стёпа. — Тута вот рыбалили.

Ночь близка, снегом всё засыпано, да и времени очень много прошло. Никаких следов тут не сыскать.

— А ты откуда за ними наблюдал?

— Я же не это! — обиделся дядя Стёпа. — Я без подглядок! У меня дела свои! Не хуже ихних дел!

— Рыбалил?

— Ну!

— Где?

— Во-о-он там, — показал рукой дядя Стёпа.

В темноте не очень разглядишь, но понятно, что не близко. И оттуда увидеть то, что происходит здесь, на берегу, невозможно. Две машины на пригорке, поднимающийся над кустарником дым от костра — это можно было рассмотреть. Но рыбаков за кустами не увидишь. Если только с противоположного берега…

— А там в тот день кто-нибудь был? — указал за реку Китайгородцев. — Видел кого?

— Нет, не было.

— Ну что ж, пошли, — сказал Китайгородцев.

— Куда? — обмер дядя Стёпа.

— К тебе. Машину осматривать, которую ты себе забрал.

— Я ж не себе!

— А кому? Дому престарелых? — внушительно осведомился Китайгородцев.

* * *

Машину Глеба дядя Стёпа хранил в сарае. Песочного цвета «жигуль». Одиннадцатая модель. Развалюха, каких в Москве уже не встретишь. Китайгородцев осмотрел салон. Ничего, что могло бы заслуживать внимания. Открыл багажник. Запасное колесо, канистра для бензина и в картонной коробке — целая коллекция инструмента и запасных частей. Это не новёхонькая иномарка, которой под капот можно не заглядывать. На этой машине в дальнюю дорогу без запчастей лучше не отправляться.

Китайгородцев не поленился и вывалил содержимое коробки на пол — чтобы проще было изучать.

— Всё в наличии! — тотчас сообщил дядя Стёпа. — Вот как было, так всё и осталось. Я даже гаечки махонькой не взял!

Китайгородцев никак не мог приступить к изучению содержимого коробки, потому что дядя Стёпа нависал над ним пожарной каланчой.

— К стене! — скомандовал Китайгородцев. — И чтоб ни с места!

Дядя Стёпа подчинился и отступил.

Теперь Китайгородцев в безопасности. А то не ровён час — огреет дядя Стёпа железякой. До сих пор не понятно, что такое приключилось с Глебом и каким образом его машина досталась дяде Стёпе. А железок много в гараже. Хоть даже среди инструмента из запасов Глеба. Правда, ничего такого здесь нет, что удобно в руку ложится. Ключи гаечные — это мелочь лёгкая. Всё остальное тоже не без изъяна. Чего здесь не хватает? Чего-то нет.

— А где баллонный ключ? — спросил Китайгородцев.

— Я не знаю, — пожал плечами дядя Стёпа. — А што ли нет?

— Ты когда катался на машине этой, колесо хоть раз менял?

— Нет.

А если нет — тогда и отсутствия баллонного ключа этот дядя мог даже не заметить. Ни к чему ему.

— Подумай! — требовательно глянул Китайгородцев. — Может, видел где?

— Не видел, — сказал дядя Стёпа. — И не брал. Я гаечки не взял!

Глеб возил повсюду целую коробку запчастей, многие из которых ему ещё долго-долго могли бы не понадобиться, а баллонный ключ, который есть в любой машине, даже в иномарке новенькой — отсутствовал. Это не странно? Это очень странно! И ещё этот ключ — удобная очень железяка. В руку хорошо ложится.

* * *

Дядя Стёпа знал больше, чем говорил. И непонятно было, как из него это его знание выудить. Китайгородцеву вспомнился гипнотизёр Потёмкин. Вот для кого в подобных случаях не было преград. Он лишал человека способности сопротивляться, заставлял забыть о воле, хитрости, стыде и чувстве долга — обо всём, что могло помешать красноречию погруженного в гипнотический транс человека. Потёмкина поблизости не было. Но в багажнике машины Китайгородцева присутствовал дорожный неприкосновенный запас: водка и тушёнка. Китайгородцев не владел даром гипноза, но водка могла если не развязать язык скрытному дяде Стёпе, то хотя бы лишить способности крепко держать оборону и тщательно контролировать речь и собственные мысли.