Забыть убийство

— Что там написано? — подслеповато всмотрелся Константин Фёдорович. — На Лисицына будет покушение? Да?

Шварц рассмеялся ему в лицо.

— Вы держите меня за идиота? Это какая-то провокация, да? — осведомился он.

Про провокацию — это на тот случай, если Константин Фёдорович действительно записывает их разговор. Шварц сейчас такого им наговорит, что ничего они потом не докажут. Константин Фёдорович всё понял правильно. Усмехнулся. Точно, пишет, гад. Не такой уж это никчёмный червячишко в сером непотребном пиджачке. С ним надо ухо востро держать.

Шварц написал:

ЗНАЮ КТО

Ниже добавил:

ЗНАЮ КОГДА

Откинулся на спинку кресла и выразительно посмотрел на собеседника. Мол, заинтересовало это вас или не будем время тратить и я пойду?

— Мне нужно сделать звонок, — сказал Константин Фёдорович. — Это займет минуту или две, не больше. Ожидайте меня здесь.

Он вышел из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь. Шварц тотчас схватил со стола зажигалку, которую давно заприметил, и поджёг бумажный лист со своими каракулями. Дал ему сгореть, потом положил между двумя чистыми листами бумаги и скомкал, превращая в труху. Вот так! И никаких следов!

Константин Фёдорович отсутствовал минут пять. Шварц уже занервничал. Наконец, собеседник вернулся. Сел на прежнее место. Их снова разделял стол. Константин Фёдорович обнаружил отсутствие листа с записями и сразу догадался, почему в кабинете пахнет горелой бумагой. Шварц ждал. Наверняка этот хмырь переговорил со своим шефом и получил инструкции. Теперь будет стараться вытянуть из Шварца как можно больше информации. Только Шварц им больше ничего не скажет, пока они не обсудят финансовую сторону вопроса. Всё, о чем он упомянул в своих записях пять минут назад, стоит немалых денег. За бесплатно такую информацию сольёт только круглый идиот. Он — хозяин положения. Он будет диктовать условия этим уродам.

— Да, это правда, — тихим голосом произнёс Константин Фёдорович. — Китайгородцев. Шестнадцатое ноября.

Шварц не сразу сообразил, что это информация по его записям. Прямо по пунктам. Шварц почувствовал себя человеком, в ночном клубе не прошедшим фейс-контроль. Он думал, что крутой и что имеет право, а ему сказали, что он полное дерьмо. Иди, мальчик, оттянись в «Макдональдсе», там тоже иногда бывает круглосуточно. И пускают туда всех. Даже таких, как ты. Обидно, блин. И очень стыдно. Что за непруха вдруг такая? Чем провинился Шварц?

— Но есть тема, которая действительно нам интересна, — с невозмутимым видом произнёс Константин Фёдорович. — И вот за это мы можем заплатить. Если вы знаете, где искать Китайгородцева.

Глянул вопросительно на собеседника. Шварц собирался с мыслями. Как бы ему не лажануться снова. Сказать, что знает — это полная туфта. Ищи-свищи теперь того Китайгородцева. Надо говорить не о том, что знает, где Китайгородцев, а о том, что знает, где тот был. Совсем недавно. И оттуда можно было бы начать поиск. Такая информация тоже стоит денег, зато ответственности никакой. Главное — не обещать, что он доставит им Китайгородцева на блюдечке.

— Я видел его сегодня утром, — сообщил Шварц. — Не факт, что он до сих пор отсиживается там. Но место покажу.

— Москва? — заинтересовался собеседник.

Шварц взял выразительную паузу. Константин Фёдорович всё понял. Точно, это не дурак.

— Вот это уже можно обсуждать, — кивнул он. — Станислав Георгиевич скоро будет здесь.

Поднял трубку, сказал коротко:

— Зайдите.

Шварц запоздало встрепенулся. В кабинет вошли два здоровяка. Ловушка.

— Вам это ничем не угрожает, — поспешил успокоить Шварца Константин Фёдорович. — Мы с вами по-прежнему на равных, и мы будем с вами договариваться, а не ссориться.

Вот урод! Кого он хочет обмануть? Шварца?

* * *

Предчувствие не обмануло Шварца. Когда спустя полтора часа распахнулась дверь и в кабинет стремительно вошёл мужчина в роскошном, но несколько помятом и местами даже растерзанном пальто, у Шварца сжалось сердце. Потому что вошедший окатил его таким взглядом, каким смотрят на подопытного кролика.

Константин Фёдорович при появлении шефа постарался сделаться совсем уж незаметным. Даже посерел ещё пуще прежнего, такое складывалось впечатление. Он поздоровался с Лисицыным так тихо, что никто его приветствия, кроме него самого, наверное, не услышал.

Лисицын сделал едва уловимый жест рукой. Понятливый Константин Фёдорович тотчас освободил занимаемое им кресло. В это кресло плюхнулся Лисицын. Он был похож на путника, сделавшего кратковременный привал.

— Вы можете идти, — сказал Лисицын заместителю, а сам не сводил глаз со Шварца.

Шварц тоже с удовольствием ушёл бы. Да кто же ему позволит!

Константин Фёдорович с готовностью выскользнул за дверь. Теперь в кабинете оставались Станислав Георгиевич, двое его охранников, больше похожих на громил, и Шварц — один против них. Ни о каких деньгах тут лучше даже не заикаться, понял Шварц. Вопрос — останется ли в неприкосновенности башка. Взгляд у Лисицына такой, что сразу же понятно: для него человеческая жизнь не стоит ничего.

— Поехали, покажешь, — спокойно сказал Лисицын.