Забыть Веронику

— Вот именно! Он на меня из другого отдела смотрел, хотя делал вид, что йогурты выбирает… Ну, тут уж мне стало не по себе. Я сначала решил, что меня ваши коллеги пасут, — смущенно улыбнулся я. — Только понять не мог: зачем? Неужели меня в чем-то подозревают? А теперь уже и не знаю, на кого думать… Может, мою квартиру просто обчистить хотят и выясняют, когда меня дома не бывает?

— Нет, — покачал головой Сергей. — Домушники так не работают. Зачем им за вами по пятам ходить, если можно просто понаблюдать за вашим подъездом и за вашими окнами, «прозвонить» ваш домашний телефон, если таковой имеется…

— А если не домушники, то кто?

— Не имею представления, Евгений Вениаминович. Но попробуем выяснить. Вы и сами постарайтесь вспомнить, кому дорогу перешли в последнее время, кто мог на вас зло затаить… Кстати, когда вы этого мужика последний раз видели?

— Сегодня. С утра я поехал на работу, но его так и не увидел, хотя постоянно осматривался по сторонам. А вот когда вышел из Академии, сразу почувствовал: следит. Так оно и оказалось. Возле ресторана «Лукоморье» мне вновь помогли зеркала. Я его опять увидел, этого следопыта! Потом он куда-то пропал. Не знаю, дотащил ли я его до вашего отдела. Может, стоит сейчас на улице, ждет, пока я выйду.

— Все возможно, — кивнул Сергей. — Вы сказали, что слежку заметили в субботу. Значит, Шаманову вы об этом не говорили?

— Нет, в выходные я с ним не общался.

— Ну и ладно, я ему сам скажу. Совместными усилиями все выясним. И кто за вами следит, и кто вашу жену с балкона столкнул, все узнаем. Идите спокойно домой. Одна только просьба, Евгений Вениаминович: сами ничего не предпринимайте! И когда по улице идете или в транспорте едете, не надо оглядываться и озираться, чтобы наблюдатель не дотумкал, что вы его срисовали. И от слежки отрываться тоже не надо. Будьте самим собой, не играйте в Штирлица. Единственное, чем вы сейчас можете нам помочь, это новой информацией. Вспомните еще раз последние дни, недели и месяцы. Любой конфликт, любое недопонимание, любое неосторожное слово — все может нам пригодиться. Если что — звоните мне в любое время, я поздно спать ложусь.

Я уже попрощался с Волковым и взялся за дверную ручку, как он меня окликнул.

— Последний вопрос, Евгений Вениаминович. Призываю к полной откровенности. У вашей супруги было увлечение на стороне?

— Вы имеете в виду мужчину? — вскинулся я.

— Да. Если только она не была лесбиянкой.

— Нет, внебрачных романов у нее не было, — выдохнул я, подавив возмущение. — Сергей, я знаю эту присказку, что о таких вещах мужья всегда узнают в последнюю очередь, но вот поверьте мне: никого у нее не было. Я бы почувствовал.

Спустившись на первый этаж и поравнявшись с дежурной частью, я стал свидетелем безобразной сцены. Двое сержантов затаскивали в открытую настежь дверь здоровенного мордатого мужика, который с диким остервенением вырывался из их рук, изрыгая матерные проклятия в адрес российской полиции. Сила в нем чувствовалась немереная, а взгляд был совершенно безумный. На помощь сержантам выскочил офицер из дежурной части, обхватил мужика за талию, стал тянуть на себя. Тот одной лапой цеплялся за дверной косяк, другой отбивался от наседавших стражей порядка, поливая их собственной слюной и градом ругательств. Наркоман под дозой или просто сумасшедший, одно из двух. Встретишь такого в полутемном подъезде — мало не покажется.

Я не стал дожидаться, чем кончится противостояние сил добра и зла, вышел и направился на остановку. Как и советовал Волков, по сторонам не смотрел, наблюдателя обнаружить не пытался. Дошел до остановки, дождался автобуса и поехал домой. По дороге, чтобы отвлечься от мыслей о возможной слежке, я мысленно прокручивал разговор с Сергеем Волковым. Особенно меня заботил его последний вопрос, о предполагаемых любовниках Риты. Почему он так спросил? И почему я так уверенно ответил, что никаких внебрачных связей у нее не было?..