Забыть Веронику

— Нет таких слов в великом и могучем русском языке, которыми можно было бы тебя оскорбить. После того, что ты сделал. Знаешь, я в десятом классе сочинение писал на тему убийства. Главный вопрос стоял так: есть ли причины, которыми можно оправдать лишение жизни?.. Так вот, я очень убедительно доказал, что такие причины есть и что их очень много. С возрастом мое убеждение только окрепло. И я многих, кого осудили по сто пятой, могу понять. В том числе и тех, против кого сам работал. А вот тебя я не могу ни понять, ни простить. Помнишь тот наш разговор в ресторане? Ты думал, я вообще в хлам напился и бред несу, а я ведь тогда почти не опьянел и о своих взглядах тебе говорил вполне осознанно… Да, убийство женщины — мерзость. Убийство молодой женщины, способной к деторождению, — двойная мерзость. А уж убийство женщины, беременной от тебя же самого, — ну, это вообще за гранью понимания…

— Меня с Коноваловой ничего не связывало, это раз. И ты мне сам сказал в тот вечер, когда мы в «Севане» сидели, что она не была беременной. Это два.

— Да, не была. Повезло ей. Вернее, наоборот. Ей жутко не повезло! Если бы тесты не показали ошибочный результат, то ничего, возможно, и не произошло бы. Она не стала бы настаивать на твоем разводе, а ты не стал бы ее убивать. Но дело не в этом! А в том, что ты, лично ты, считал ее беременной. И тебя это не остановило.

Я напряженно молчал, глядя прямо перед собой. На секунду мелькнуло сомнение: а может, рассказать все начистоту? Мне в тот момент очень хотелось выговориться хоть кому-то. Но делать этого было нельзя. Я тогда еще надеялся, что удастся выйти сухим или отделаться мелкими неприятностями.

— Ты, конечно, хочешь знать, где ты прокололся, — уверенно сказал Волков. — Ну что ж, изволь. Первую ошибку ты совершил уже через несколько часов после убийства Ксении. Помнишь, мы искали ее мобильный телефон, и ты набрал ее номер, чтобы услышать звонок? Вроде бы ничего странного нет в том, что у участкового мента есть сотовый номер человека, проживающего на подведомственной территории. Но в том-то и дело, что номер Ксении не был записан в твоем телефоне. Ты набрал его по памяти! Я стоял рядом с тобой, я видел, как ты набирал номер. И меня это удивило. Ты ведь утверждал, что был знаком с Ксенией поверхностно, что никаких отношений и в помине не было. А ее десятизначный номер почему-то помнил наизусть…

Я не нашел, что ответить, и промолчал.

— Далее. Наша пьянка в «Севане». Ты тогда пил очень осторожно, чтобы не утратить контроль над языком. И все же проговорился. Помнишь, я тебе рассказывал о похоронах Ксении и о моем разговоре с ее мужем? Я тогда не врал. Савелий Коновалов действительно сказал мне, что очень хотел иметь детей, а Ксения была против. Уж не знаю, зачем ему понадобилось искажать действительность. Может, стыдно стало перед покойной женой за свое немужское поведение… Но важны не его мотивы, а твоя реакция. Когда я тебе передал слова Савелия, ты тут же возмутился и решительно заявил, что дело обстояло как раз наоборот и что тебе сама Ксения говорила, что очень хочет родить ребенка, но ее муж против этого возражает. Но разве с посторонним человеком женщина будет обсуждать столь деликатные темы? Разве стала бы Ксения с тобой делиться своими личными переживаниями, если бы знала тебя просто как «участкового Шаманова»? Вот эта твоя поразительная осведомленность стала для меня еще одним доказательством того, что вас связывали близкие отношения.

— Ну, допустим, — хмыкнул я. — Но от близких отношений до мокрухи — семь верст.

— Подожди, дойдем и до мокрухи!.. Та оговорка в ресторане была не последней твоей ошибкой. У тебя хватило ума, чтобы не присутствовать на похоронах Коноваловой, но у тебя не хватило душевных сил, чтобы вообще не приезжать на кладбище в тот день, уже после окончания траурной церемонии.

Я вздрогнул. Откуда он знает?

— Меня там не было, — возразил я.

— Нет, ты был. Сидел возле могилы Ксении. И тебя там видел брат Маргариты Симонович, который в тот день приехал навестить могилу недавно погибшей сестры. И когда мы к нему в офис приехали спустя несколько дней, он тебя узнал. Помнишь? Я заметил, как пристально он тебя разглядывает, и догадался, что вы где-то пересеклись. Но задавать вопрос в твоем присутствии не стал. Я вернулся в офис будто бы за телефоном и поинтересовался у Карпова, где он тебя раньше видел. Он и ответил: на кладбище. И точную дату назвал.

— Он обознался.