Забытая армия. Французы в Египте после Бонапарта. 1799-1800

Шейхи, по свидетельству Дама, «довели до сведения турецкого командования и их представителей жалобы народа на то, что более длительное сопротивление приведет к разрушению города без какой- либо выгоды для великого визиря». И наконец, как последнее из искушений в тот же самый день перед Насуф-пашой и Ибрагим-беем предстали уже известные нам доверенные лица Мурад-бея - Осман ал-Бардиси и кашиф Хусейн, предложившие выступить посредниками в мирных переговорах{763}.

Психологическая атака Клебера оказалась успешнее военного наступления. Предводители восставших всё же поддались на звучавшие со всех сторон уговоры и отправили к французскому главнокомандующему парламентеров - Османа ал-Ашкара из дома Ибрагим- бея и Атман-ага, приближенного великого визиря{764}.

Для того чтобы закрепить эту обозначившуюся у вражеского командования слабину, Клебер продолжал демонстрировать самые решительные намерения и приказал 19 апреля вести наступление даже при свете дня, хотя обычно французы атаковали ночью. Правда, как бесстрастно констатирует Мишо, и в этот день удача была ничуть не более благосклонна к французским военным, чем накануне:

«29-го [жерминаля (19 апреля)] главнокомандующий приказал генералу Фриану занять мечеть выше дома Рейнье. Подобная атака не могла проводиться при полном свете дня. Была предпринята попытка подобраться к мечети через квартал Мясников, пробираясь из дома в дом, но неприятель, который тут был силен, открыл интенсивный огонь из мечети и близлежащих домов, вынудив наших саперов и наши войска к отступлению.

Войска, расположенные на возвышенности возле печей для обжига извести, испытывали большое неудобство из-за ружейного огня из квартала Дубильщиков»{765}.

Впрочем, исход сражения решался не на поле боя, а в зале переговоров. Дневное наступление Фриана служило своего рода фоном, на котором разворачивалось основное действие спектакля, блестяще сыгранного Клебером перед представителями вражеского командования. Рассказывает Дама:

«На другой день, 29-го [жерминаля (19 апреля)], главнокомандующий дал им публичную аудиенцию в присутствии всех своих генералов и штабных офицеров, дабы выслушать предложения, которые ему должны были представить.

Выслушав, он с презрением отверг их, сказав, что, если сказанное станет известно армии, та исполнится негодованием и всякие возможности для примирения будут утрачены навсегда.

В завершение главнокомандующий провел троих парламентеров [Османа ал-Ашкара, Атман-ага и ал-Бардиси] в помещение, откуда можно было видеть Каир и Булак. Указав рукой на второй из этих городов, который еще продолжал гореть, он без помощи переводчика доступно объяснил им, что произойдет со столицей, если она не покорится французской армии. И наконец, он попросил их показать Ибрагим-бею свой мирный договор с Мурад-беем, о котором они еще не знали. Это произвело именно тот эффект, на который главнокомандующий и рассчитывал. Он предвидел изумление этого бея, когда тот узнает [о договоре], и то, что он после этого попытается сделать командование турецкой армии более сговорчивым»{766}.

Парламентеры вернулись в город, а французская армия между тем продолжала попытки наступления, правда без большого успеха. Впрочем, в той игре, что вел Клебер, сама по себе демонстрация активности была важнее полученных результатов. Согласно Мишо, в ночь с 19 на 20 апреля генерал Фриан выделил отряд в 80 человек, включая 30 саперов, чтобы атаковать квартал Дубильщиков, откуда непрестанный обстрел досаждал его войскам на позиции возле печей для обжига извести. Атакующим удалось потеснить повстанцев и занять несколько домов, однако командовавший наступлением офицер главного штаба Фуассак был убит. Французам пришлось остановиться и прибегнуть к испытанному оружию - поджечь дома, отделявшие их от неприятеля.

На левом фланге войска генерала Рейнье, преодолев несколько баррикад, вновь выдвинулись к воротам Баб эль-Шарье, к которым они уже выходили двумя днями ранее, и стали укрепляться возле них, несмотря на интенсивный ружейный огонь противника{767}.

Днем 20 апреля, сообщает Дама, парламентеры от неприятеля прибыли уже с гораздо более приемлемыми предложениями. Проявленная руководителями повстанцев готовность к компромис