Забытая армия. Французы в Египте после Бонапарта. 1799-1800

Несмотря на отчаянные усилия повстанцев Каира, им не удалось помочь защитникам Булака. Французам в тот день повсюду сопутствовала удача. В итоге они добились несомненного успеха: ликвидировали очаг сопротивления у себя в тылу и завладели большими материальными средствами, что имело далеко не маловажное значение при сложном финансовом положении Восточной армии. Вместе с тем успех этот носил сугубо тактический характер. Падение Булака, расположенного в отдалении от основного театра военных действий, не наносило прямого ущерба обороне собственно Каира. А то, насколько эффективной в психологическом плане оказалась акция устрашения, которую французы произвели с демонстративной жестокостью, могли показать только дальнейшие события.

Генеральный штурм

Пока в Булаке и Каире шли бои, французские саперы под землей не прекращали работы и к утру 16 апреля подвели мину под бывшую резиденцию Рейнье. Именно с ее взрыва и должен был начаться генеральный штурм города в ночь с 16-го на 17-е. В преддверии его по армии было распространено следующее обращение главнокомандующего:

«Солдаты!

Вам предстоит атаковать несколько кварталов города Каира. Если вы будете грабить, то вы сами сделаете так, что каждый дом станет вашей могилой. Вы не останетесь без награды, это я вам обещаю; но сначала надо победить и уничтожить наших врагов. Поэтому я приказываю каждого, кто будет застигнут за грабежом, предать смертной казни.

Клебер»{737}

Почему появился такой приказ на другой день после того, что французы сделали с Булаком? Потому что в Каире французское командование преследовало принципиально иную цель. Если в Булаке ставилась задача произвести показательную экзекуцию - настоящий акт террора, призванный устрашить защитников столицы и подавить их волю к сопротивлению, для чего и были дозволены все возможные эксцессы, то в Каире речь шла о принуждении турецкого командования и лидеров мамлюков к капитуляции, которую излишнее ожесточение борьбы могло только осложнить. В той партии психологической войны, которую вел Клебер, важны были любые нюансы.

В ходе штурма предполагалось вновь широко использовать поджог домов. «Разведчики, занимавшие передовые посты, получили просмоленные факелы, - сообщает капитан Франсуа. - Им первым предстояло войти в город»{738}. Атака должна была начаться с наступлением темноты. Однако в тот день на стороне повстанцев оказались силы самой природы: с заходом солнца на Каир обрушился небывалый для тех мест ливень. «Это был первый ливень, который я увидел в Египте»{739}, - отметил Франсуа в дневнике. Французы моментально лишились одного из своих главных средств ведения уличного боя - возможности поджигать здания. Наступление пришлось отменить{740}. Одна из колонн дивизии генерала Рейнье, раньше других начавшая движение, была возвращена на исходные позиции уже после того, как вступила в огневой контакт с неприятелем. Она отступила, потеряв 5-6 человек ранеными{741}.

Правда, по словам ал-Джабарти, боевые действия продолжались и в ливень{742}. Однако, согласно его версии, французы в тот день одновременно штурмовали и Булак, и Каир, что противоречит данным всех остальных источников. Очевидно, в данном случае арабский хронист смешал воедино события разных дней. Тем не менее зерно истины в его сообщении о жестоком сражении под дождем, возможно, все же есть. Мишо сообщает о развернувшихся у святилища Абу- Риш кровопролитных боях утром 17 апреля, когда ливень, возможно, еще не закончился. Но там инициатива атаки исходила как раз от повстанцев. Днем ранее, 16 апреля, они, установив пушку перед святилищем, открыли по нему интенсивный огонь, пробив в стене здания брешь. В ночь на 17-е французы под дождем притащили в святилище тяжелое, 8-фунтовое орудие, из которого с утра начали обстреливать вражескую батарею. В ответ неприятель пошел в атаку, но был отброшен, потеряв до 30 чел. убитыми и ранеными.

На правом фланге повстанцы продолжали обстреливать здание штаба инженерных войск от особняка ал-Бакри из пушек, а от бывшей резиденции Рейнье - из ружей. Французам приходилось заделывать бреши и отстреливаться{743}.

18 апреля французские войска вновь получили приказ готовиться к общему ночному штурму города. Согласно отчету Мишо, дивизии Фриана предстояло наступать четырьмя колоннами с запада, дивизии Рейнье - тремя с севера. Сигналом к началу атаки должен был стать подрыв мины, уже два дня тому назад подведенной под бывшую резиденцию Рейнье. Рассказывает капитан Франсуа:

«В пять вечера мы взялись за оружие. Передовые посты и мы, дромадеры, как и разведчики, имели с собой просмоленные факелы. В шесть часов мина взорвалась с большим успехом. Турки, набившиеся в этот дом, были погребены под руинами, а площадь Азбакийя оказалась усеяна частями тел вражеских солдат»{744}.

А вот как это запомнилось Муаре: