Забытая армия. Французы в Египте после Бонапарта. 1799-1800

«Тем временем все начали беспокоиться из-за отсутствия генерала: охрана была готова седлать коней, а все адъютанты, томимые дурными предчувствиями, стали искать генерала. Наконец, его нашли в луже крови, без чувств и почти бездыханным. Протен находился в таком же состоянии. Мы позвали на помощь, перенесли их и окружили всей той заботой, на какую способны друзья. Генерал Клебер не подавал признаков жизни и умер, не проронив ни слова. Исследовали его раны, прозондировали их. Первая проходила через верхнюю часть правого предреберья, проникая в правое предсердие. Вторая, на расстоянии в ширину пяти пальцев от первой, проникала в брюшину. Третья проходила через левое предплечье между лучевой и локтевой костями. Четвертая была нанесена в среднюю внешнюю часть правого бедра.

Дом и сады немедленно были окружены гидами. Убийцу нашли спокойно сидящим на груде щебня. Его выдавала покрывавшая его кровь, кинжал был зарыт в землю. Он попытался оказать сопротивление, но был ранен в руку ударом сабли. Его повели в штаб-квартиру. Протен, очнувшийся от забытья, его опознал. Все адъютанты и офицеры Клебера узнали в нем человека, который непрерывно сопровождал генерала от самой Гизы. Адъютант Девуж тогда его даже обругал. Стали его допрашивать, но он отказался говорить правду. Применили допрос с пристрастием, и страдания сломили его упорство. Он заявил, что будет говорить правду, и его перестали бить»{886}.

«Военная и научная история Египетского похода», написанная, как мы помним, его участниками, содержит интересные подробности того, что тем временем происходило вокруг особняка Дама. Новость об убийстве главнокомандующего моментально облетела город. Французские солдаты, собравшиеся на площади Азбакийя, требовали страшного возмездия: одни предлагали поджечь Каир с четырех сторон, другие - собрать всех мусульманских священнослужителей в мечети и сжечь их там живьем. Офицерам с большим трудом удавалось сдерживать подчиненных. Местные жители в страхе попрятались по домам. Улицы опустели. Среди французов пошел слух о том, что убийство - дело рук легендарной секты ассасинов (об этой молве сообщает и Пейрюс{887}). Первое подозрение пало на наиболее авторитетных людей города, и адъютанты командующего в сопровождении мамлюков Мурад-бея отправились проводить обыски в домах шейхов.

Беспорядочные поиски виновных продолжались довольно долго. И только через час при осмотре офицерами соседнего с особняком Дама сада Французских бань в руинах был обнаружен неизвестный в окровавленной одежде. При задержании он оказал сопротивление, но был ранен в руку ударом сабли и отведен в дом начальника штаба. Еще час спустя при обыске этих руин там нашли и закопанный в землю окровавленный кинжал{888}. Отмеченный авторами «Истории» фактор времени, прошедшего между убийством и арестом неизвестного, имеет, как мы увидим далее, определенное значение для понимания происшедшего. Пока же лишь констатируем: убийца обладал достаточным временем, чтобы попытаться в общей суматохе сбежать через сады, но этого не сделал.

Интересные детали авторы «Истории» сообщают о ходе следствия. Пришедшему в сознание архитектору Протену представили подозреваемого не лицом к лицу, а среди задержанных к тому моменту арабских рабочих, что обеспечило большую достоверность опознания{889}. Довольно подробно они освещают и установленную на следствии череду событий того дня, предшествовавших убийству:

«К изобличающему свидетельству Протена добавились и другие доказательства. Этот молодой турок в течение некоторого времени шел за Клебером. Похоже, он его искал и повсюду преследовал. Его видели в Гизе, где он пытался приблизиться к генералу, как будто хотел попросить о какой-то милости. Секретарь Пейрюс несколько раз оттолкнул его, а слугам пришлось прогнать его силой. Тем же утром он втиснулся в ряды охранников (saïs), которые с длинными палками пешком сопровождали Клебера. Адъютант Девуж заметил его и выставил за дверь, когда тот настойчиво попытался проникнуть следом за Клебером внутрь дома»{890}.

Авторы «Истории» дают также важное пояснение о том, каким образом удалось заставить подозреваемого заговорить. Решающую роль, по всей видимости, сыграли не палочные побои (далее мы увидим, с какой стойкостью этот человек перенесет и более страшные пытки), сколько ложное обещание начальника городской полиции и по совместительству главного палача во французской оккупационной администрации, грека Бартелеми Серра сохранить арестованному жизнь, если тот скажет правду{891}.

Допрашивал подозреваемого лично Мену как комендант Каира, переводил драгоман Брасевиш, протокол вел гражданский чиновник - комиссар-распорядитель Антуан Леже Сартелон. Присутствовали высшие чины армии и оккупационной администрации, включая дивизионных генералов Дама, Рейнье и Фриана.