Забытая армия. Французы в Египте после Бонапарта. 1799-1800

В последующие же недели у них едва ли имелось много возможностей для общения, поскольку Бонапарт действительно дал Клеберу время познакомиться с «другим» Египтом, отличным от тесной и пыльной Александрии, и в последующие недели ничем его не загружал. «Не имея никаких дел в Каире, я занимался украшением дома и сада, а также закончил первую книгу своих мемуаров о Вандее»{107}, - пометил Клебер в записной книжке.

В декабре 1798 г. французы перехватили письмо великого визиря Османской империи Юсуф-паши к предводителям мамлюков Ибрагим-бею и Мурад-бею, первый из которых стоял со своими войсками на сирийско-египетской границе, а второй в Верхнем Египте вел маневренную войну против дивизии генерала Дезе. Из этого письма командование Восточной армии узнало о подготовке комбинированного наступления турок на Египет - со стороны Сирии по суше в сочетании с высадкой десанта на Средиземноморском побережье. Бонапарт принял решение разбить как можно скорее турецкие силы в Сирии, чтобы успеть вернуть войска в Египет до наступления сезона, благоприятного для высадки десанта. Встал вопрос о том, кому доверить командование Сирийской экспедицией.

Процитирую записную книжку Клебера, где он делал пометки для будущих мемуаров о Египетском походе (так никогда и не написанных):

«Утром 2 нивоза [22 декабря] Каффарелли заглянул ко мне и сказал:

- Я пришел к вам узнать, не будет ли вам угодно возглавить экспедицию в Сирию?

- Думаю, командование ею должно принадлежать мне по праву, если главнокомандующий не решит сам возглавить ее. Но будет он руководить или нет, меня вполне устроило бы участвовать в ней.

- Я скажу об этом главнокомандующему, который не знает, позволяет ли вам здоровье действовать. Однако выступать надо не мешкая.

- Я готов.

- Идите тогда к генералу и поговорите с ним.

- Я зайду к нему этим вечером, и т. д.

Я пришел на ужин к главнокомандующему, который готовился на следующий день отъезжать в Суэц. Меня очень удивило его предложение поехать с ним:

- Но Каффарелли этим утром говорил мне о моем предстоящем отъезде в Дамьетту и Катию...

- У нас будет достаточно времени после возвращения.

Я приготовился ехать в Суэц, но подумал, что мне здесь еще надо уладить дела до отбытия на кампанию, и на другой день попросил позволить мне остаться в Каире до его возвращения. Он согласился и доверил мне общее командование, пока он не приедет»{108}.

Как видим, Бонапарт, прекрасно разбиравшийся в человеческой психологии, сделал Клеберу предложение, от которого тот с его одержимостью идеей служения во славу французского оружия не мог отказаться. Действительно, что может быть более славным, чем возглавить поход в Святую землю?! В результате, чтобы получить командование экспедицией, Клеберу пришлось снять с повестки дня вопрос о своем нездоровье и о возвращении из-за него во Францию. И тогда хитрый корсиканец, добившись своего, несколько дней спустя объявил, что сам возглавит Сирийскую экспедицию. На сей счет Клебер пометил в записной книжке:

«Заговорили о походе в Сирию и стали готовиться к нему. Все полагали, что командовать им буду я. Это, возможно, уже был вопрос решенный. Но Бонапарт, который что-то доверяет кому-либо только тогда, когда обстоятельства не позволяют ему сделать это лично, решил, в конце концов, что будет командовать сам»{109}.

Клеберу предстояло принять участие в походе только в качестве командира дивизии. 21 января 1799 г. он отправился по Нилу в Дамьетту, где размещались его войска, и прибыл туда 23-го{110}.

Из-за кратчайшего - от силы месяц! - времени, отведенного на подготовку кампании, создать необходимые для ее ведения запасы продовольствия и фуража не удалось, что придавало экспедиции крайне рискованный характер. Французам приходилось рассчитывать только на то, что всё им необходимое они отобьют у неприятеля. Не хватало также вьючных животных для транспортировки припасов и снаряжения.

Авантюризм главнокомандующего, проявленный при организации похода в Сирию, крайне возмущал Клебера. Мемуары Шарля Антуана Морана, прошедшего в Восточной армии путь от подполковника до бригадного генерала, содержат выразительное описание реакции Клебера на приказ Бонапарта выступать к сирийской границе:

«20-го [плювиоза, или 8 февраля] Клебер получил депешу от главнокомандующего. После того как он ее прочел, никто не сомневался, что на него она произвела плохое впечатление. Он долго молчал и вдруг взорвался, бурно высказав свое возмущение дурными приказами главнокомандующего. У тех десяти тысяч людей, которым предстояло пересечь пустыню, не было продовольствия. Клебер прекрасно знал об этом и резко осуждал главнокомандующего за то, что тот, по всей видимости, надеялся на удачу»{111}.