Забытая армия. Французы в Египте после Бонапарта. 1799-1800

Французские войска приступили к осаде. Бонапарт был уверен в том, что взять Акру не составит труда и она также не выдержит первого штурма, как ранее Яффа. Он постоянно торопил с завершением необходимых для подготовки к штурму земляных работ, из-за чего они во многих местах велись в спешке и крайне небрежно. Для этого периода мы не имеем возможности узнать из первых рук мнение Клебера о происходившем, так как переписку в те дни он ни с кем не вел, а с главнокомандующим и другими старшими офицерами решал все вопросы устно. Однако современники событий свидетельствуют, что он открыто выражал недовольство тем, как ведется подготовка к штурму. Л. А. Ф. Бурьенн, в то время секретарь Бонапарта, позднее вспоминал: «Клебер, прогуливаясь со мною по укрепленным линиям лагеря, часто выказывал свое удивление и недовольство. “Траншея мне по колено”, - говорил он»{117}. Еще более красочно описывает - причем не в мемуарах, а в письмах того же времени - критику Клебером качества осадных работ под Акрой армейский портной Ф. Бернуайе, находившийся в тот момент в Каире: «Клебер сказал Бонапарту в присутствии нескольких свидетелей: “Генерал, если бы я не знал, что здесь командует Бонапарт, я бы подумал, что этими работами руководили дети!”»{118}. Ясно, что портной излагает эту историю с чужих слов - так, как ее из уст в уста передавали в армии.

Первый штурм крепости, который состоялся 28 марта, Бонапарт доверил дивизиям Клебера и Рейнье. Артиллерия сумела проделать брешь в стене, но брешь эта находилась значительно выше дна рва и была практически недосягаема. Тем не менее Бонапарт, горя нетерпением взять город, отдал приказ об атаке. Бросившиеся в ров с лестницами гренадеры и карабинеры не смогли под убийственным огнем со стен даже подобраться к бреши и вынуждены были отступить, понеся большие потери.

Имеющиеся у нас источники не содержат сведений от непосредственных очевидцев относительно реакции Клебера на то, что случилось в тот день, и мы можем судить о ней только по более поздним свидетельствам. Однако, учитывая его ранее копившееся раздражение против авантюризма главнокомандующего и то, что теперь погибли именно его, Клебера, люди, едва ли он воспринял эти события с философским спокойствием. Во всяком случае до Морана происшедшее дошло в такой версии: «Генерал Клебер, которому, по слухам, пришлось командовать штурмом, выглядел крайне рассерженным той инструкцией, которая определила все диспозиции. С этого момента многие заметили, что он стал уже не столь усерден в стремлении завоевать славу покорителя этого города»{119}. А вот какую историю, связанную с первым штурмом Акры, услышал от сослуживцев по Восточной армии и пересказал в своих мемуарах маршал Мармон, в тот момент еще только генерал и комендант Александрии:

«Я упоминал об армейских льстецах в связи с первым штурмом Акры. Это дает мне повод повторить остроумное высказывание Клебера, в той ситуации преподавшего с изяществом и скромностью урок главнокомандующему, которым тот не воспользовался. Генерал Бонапарт ждал одобрения своему отданному в нетерпении приказу начинать штурм. Так называемая брешь представляла собою дыру диаметром в несколько футов, которая была проделана в стене, не прикрытой траншеей. Однако дыра эта не доходила до земли, и от дна рва ее отделяли еще шесть футов стены. Люди, которые отправляли других на штурм, но сами не должны были в нем участвовать, знали ситуацию весьма поверхностно и повторяли вслед за главнокомандующим: “Конечно же, брешь проходима”. Там же присутствовал и Клебер; его молчание выглядело как неодобрение. Главнокомандующий спросил его мнение в надежде получить поддержку, но тот ответил: “Без сомнения, мой генерал, брешь проходима. Кошка сквозь нее вполне пройдет”»{120}.

Дивизия Клебера вместе с дивизиями Бона и Ланна участвовала и во втором штурме - 1 апреля. Взрыв мины проделал новую брешь, но пройти сквозь нее под ураганным огнем так никому и не удалось, и атака опять захлебнулась.