Основной целью любой возникшей общественной структуры, — к числу которых можно отнести отрасли хозяйства, научные школы, армию, профессиональные союзы, — является её собственное выживание. В этом деле она использует все средства. Интересы структур не тождественны интересу системы в целом, но могут совпадать с ним в некоторых деталях. А ещё важно, что деятельность структур проявляется через деятельность людей, притом, что каждый человек может быть объектом или субъектом множества из них.
В конце любой войны слишком большую роль начинают играть люди и структуры, связанные с войной и военным производством. Объективно после войны их роль должна упасть, но они к этому совершенно не готовы, и менять образ жизни, как правило, не желают. Парадоксально, но от этого меньше страдают побеждённые страны, военная элита которых обычно бывает в довольно униженном состоянии или уничтожена. Так, в 1945 году в Японии и Германии не было проблем с ориентацией политики — только на мирное созидание. А вот во Франции и США, например, к власти пришли генералы и «ястребы», ввергшие вскоре свои страны в новые бесславные войны.
И в СССР не нужна стала 10-миллионная армия. А куда деваться генералам? Ряд военных производств продолжали изготовление боевой техники. Сами производители понимали, что она уже не нужна, поэтому гнали настоящий брак. Переходить на продукцию, которая должна ещё завоёвывать покупателя, это риск и необходимость прикладывать большое количество усилий. Вот эти капитаны промышленности, инструкторы отделов райкомов, обкомов, рескомов, — они научились давать военный план в экстремальных условиях войны, но не совсем понимали, что делать в новых условиях. Но именно они определяли экономическую политику страны.
Эти кадры не были в состоянии правильно поставить цели на дальнейшее, а другой не было. До войны правильный путь развития страны нащупывался в дискуссии, с одной стороны, с приверженцами «мировой революции» (троцкистами), а с другой — со сторонниками возврата в первобытнообщинный строй (правых). И в этих условиях роль партии была в подборе кадров для решения поставленных задач. И мы уже отмечали необходимость смены элит как при вхождении в мобилизационную экономику, так и при выходе из рывка. А менять было особо не на кого, поскольку высвобождавшиеся высшие офицеры для работы в новых, мирных условиях не годились.
С другой стороны, развернувшаяся гонка вооружений, жёсткое противостояние капитализма и социализма, восстановление разрушенного народного хозяйства СССР требовали колоссальных средств на развитие индустрии. По этим двум причинам (недостаток новых кадров и отвлечение средств на гонку вооружений) в послевоенные годы гораздо меньше средств направлялось на развитие лёгкой и пищевой промышленности; производство потребительских товаров росло медленно, ощущалась нехватка самого необходимого.
Помимо конверсии огромного военно-промышленного комплекса, сложившегося в ходе войны, с его быстрейшей модернизацией по нужды народного хозяйства, встала проблема создания двух принципиально новых систем оружия. А именно, для гарантии безопасности страны требовалось производить ядерное оружие и средства его доставки (баллистические ракеты). Большое число ведомств стало кооперировать свою работу через участие в межотраслевых целевых программах, и это был качественно новый тип государственного управления, хотя изменялась не столько структура органов, сколько их функции. Такие изменения меньше заметны, нежели структурные, но
Конверсия военной промышленности была проведена быстро, повысив технический уровень гражданских отраслей, и позволив затем перейти к созданию новых военных производств. Наркомат боеприпасов был перестроен в Наркомат сельскохозяйственного машиностроения. Наркомат миномётного вооружения стал Наркоматом машиностроения и приборостроения, Наркомат танковой промышленности превратился в Наркомат транспортного машиностроения.