Забытая история (СИ)

Я как будто перенесся в прошлое. В тот злополучный день, когда мои противники впервые угрожали расправиться с ней. В тот раз они сделали это с помощью газеты.

В одной из заметок была интересная концовка: «Он борется и побеждает. Но как бы за победу не пришлось заплатить чем-то дорогим. Быть может, более дорогим, чем власть…».

Конечно, эти слова можно трактовать по-разному. Но в газете была наша фотография. Мы вдвоем. Я прекрасно помнил тот момент: мы тогда возвращались с кладбища: были на могиле Греты. Я поздно заметил фотографа, а охрана была слишком далеко. Фотограф успел скрыться…

Гели плакала: ей было не до фотографов. Моя девочка так и не смирилась со смертью Греты. Я был раздражен: как можно фотографировать в такой момент? Люди совсем совесть потеряли…

И эта фотография была в газете.

Я помню, как в тот день пришел домой. Было около часа ночи, и моя девочка уже спала. Обычно в таких случаях я даже не заходил к ней: не хотел будить, но в этот раз я чувствовал, что должен быть с ней рядом.

Я лег с ней рядом, прижал ее к себе: «Маленькая моя, ты самое дорогое. Только ты!». Она приоткрыла глаза и улыбнулась мне:

- Не уходи. Останься со мной, - вместо ответа я поцеловал ее. Гели прижалась ко мне и почти сразу снова уснула.

А я не мог заснуть. Я смотрел на нее, мою любимую женщину, и верного друга. Самую добрую, милую, доверчивую и открытую девушку из всех, кого я когда-либо знал. Ведь каждый может обмануть ее. Моя малышка не хотела верить в то, что не все люди добры друг к другу. Она жила в мечтах, в своем, нереальном мире. И я не хотел ее разочаровывать. Пусть живет в доброй сказке, я сделаю все, чтобы она не разочаровалась в этом мире.

- Моя девочка, у тебя все будет хорошо, - я осторожно поцеловал ее в щеку. Гели лишь улыбнулась во сне. «Тебя должны окружать только самые лучшие люди. Уж я об этом позабочусь…» - подумал я. Как хорошо, что она не интересуется политикой! Прочитай она пару статей – и разочарование было бы неизбежно. Но она не знала, чего я добиваюсь…

Хотелось каждую секунду, каждый миг быть с ней рядом. Держать ее за руку, прижимать ее к себе, смотреть в ее глаза.

Тогда я думал, что смогу защитить ее. Закрыть от всего неприятного, злого. Не подпускать к ней никого, кто мог бы ее расстроить. «Моя девочка должна быть счастлива» - думал я, а получилось, что я запер ее в четырех стенах.

Мой ангел… ты не знала, что ждет тебя в будущем!

Очнулся я в комнате отеля, любезно предоставившего зал для собрания. Со мной были только самые близкие мне люди: мои сестры, уже вернувшиеся из Австрии, Гиммлер, и Гоффман со своей дочерью.

- Вольф, не пугай нас так! – Ангела обняла меня. – Если б ты знал, как мы испугались!

Ангела всегда заботилась обо мне. С самого раннего детства. Еще мальчишкой я спрашивал ее, за что же она так меня любит. «Я очень долго ждала тебя» - отвечала она. Только потом я узнал, что во время эпидемии дифтерии в нашей семье умерло четыре ребенка. Ангеле тогда было шесть лет, и такое событие не могло не шокировать ее. Возможно, со мной она связывала надежды на будущее. А может, просто боялась остаться одной: наш старший брат Алоиз сбежал из дому.

- Спасибо, что ты со мной. Всем вам спасибо, - я обратился к присутствовавшим. – Без вас я бы умер. Хотя сейчас я не знаю, хочу ли я жить…

- Австрийское посольство позволило тебе побывать на могиле Ангелики. Но виза открыта только на один день, - казалось, Паула спешит сообщить мне эту новость.

- На том спасибо. Гиммлер, предупреди Шрека, что завтра мы выезжаем. Гоффман, ты можешь сопровождать меня? – я не приказывал. Скорее просил. Имею ли я право приказывать друзьям?

- Нет проблем, - Гоффман и Генриетта вышли из комнаты. Гиммлер сказал пару слов Ангеле и тоже удалился.

Мы остались втроем. Совсем как после похорон мамы. Вдруг вспомнилось, как мы, вот так же втроем, вернулись в пустой дом. Тогда Ангеле пришлось успокаивать нас двоих. Пауле было всего тринадцать, совсем ребенок, которому пришлось пережить мучительную смерть матери. Это событие очень изменило ее: Паула стала замкнутой и нелюдимой. Ходили слухи, что она сумасшедшая. Я защищал сестру, как мог, но пресса есть пресса. Чем больше грязи будет на страницах газеты – тем больше людей купят ее. И журналисты умело этим пользуются.

- Клара просила меня заботиться о вас, - Ангела как будто прочитала мои мысли. Она называла маму Кларой, хотя и говорила, что «с мачехой ей очень повезло».

- Я знаю, - ответила ей Паула. – Она просила меня не расстраивать тебя. Говорила, что я должна учиться лучше.

- Меня она тоже просила не бросать вас. Мне она сказала, что я могу стать единственным мужчиной в нашей семье. И не ошиблась.

- Это точно, - отозвалась Ангела. Ее муж умер через три года после свадьбы. – А еще она мечтала увидеть Ангелику. Хотя и понимала, что не доживет. Срок еще был слишком маленьким.

- Мы все ее так ждали, - и снова воспоминания. Я помнил, как гладил живот Ангелы, как что-то говорил ребенку. Помнил, как впервые увидел малышку…

Ангела настояла, чтобы перед отъездом в Вену я немного погостил у них.