Забытая мелодия

— Нет, увы… Я этого не знаю. — В его тоне слышалось сожаление. — Я женился в восемнадцать лет на девушке, с которой мы вместе росли. Все ждали, что мы поженимся, это было естественным завершением долгой дружбы. Однако новизна ощущений быстро исчезла, и мы столкнулись с закономерными жизненными трудностями — учеба, работа. Тогда и выяснилось, что мы чужие. Через два года мы разошлись без слез и сожалений, но остались друзьями.

— И никаких воспоминаний?

— Почти никаких.

— А другие женщины? Неужели ни одна не оставила о себе воспоминаний? — отгоняя сон, с любопытством спросила Викки.

— Сумбурные. — Сильные мужские пальцы уверенно ласкали ее шею и плечи. — Ничего, что могло бы сравниться с тем, что мне даешь ты.

Дэну отчаянно хотелось, чтобы воспоминания о другом мужчине, которые мучили Викки, стерлись из ее памяти. Он старался сдерживать нетерпение, которое одолевало его. Но ее чуть приоткрывшиеся губы были до того манящими, что он, не сдержавшись, накрыл их изголодавшимся поцелуем.

Руки его, осмелев, проникли под шелковую рубашку и коснулись атласной кожи. Он покрыл поцелуями ее шею, и Викки застонала от наслаждения. Ее пальцы впились в его плечи, тело содрогнулось.

Неожиданно Дэн отпрянул и, с силой тряхнув головой, выругал себя за эгоизм: его действия, направленные на то, чтобы эта женщина забыла другого мужчину, были грубыми и примитивными.

— Прости, — попросил он, ласково гладя ее по голове. — Я нарушил слово.

— Я не испугалась. — Викки коснулась губами его шеи.

— Поспи немного.

Вскоре Викки ровно задышала, и хотя мозг Дэна был возбужден не меньше, чем его тело, сон сморил и его.

Электронный будильник зазвонил, как обычно, ровно в восемь тридцать. Дэн повернулся на бок, чтобы взглянуть на Викки, и увидел, что кровать пуста.

Он в изумлении озирался по сторонам. Может быть, это был сон? Откинувшись снова на подушку, он ощутил тонкий запах духов Викки, подтверждавший, что ночное происшествие не было сном.

8

Викки всегда считала, что лимузин нужен только для того, чтобы лишний раз подчеркнуть общественный статус своего хозяина. Правда, одно неоспоримое преимущество у такой машины все же было: заняв на манхэттэнской стоянке два места, владелец платил за одно.

Даже в час пик на проспекте Америки полицейские не решались побеспокоить шофера, подъехавшего на автомобиле цвета оникса. Викки надеялась, что представительный Родерик произведет впечатление и на Дэниэла Уэбстера Фолкнера.

Черт бы побрал этого журналиста! Неужели ему обязательно надо всюду совать свой нос?! Допустим, отчасти она сама виновата в том, что поднялся такой шум: она посоветовала Дэну копнуть глубже, подробнее познакомиться со сценарием их фильма. Разумеется, она никак не предполагала, что он при этом вцепится в Коринну Брэдли!

Сказать, что главная сценаристка «Завтра и всегда» оказалась психически неуравновешенной, — значило не сказать ничего. Викки не могла забыть, как Коринна позвонила ей домой в Нью-Хейвен.

— Фолкнер налетел на меня как ураган! — причитала она. — Засыпал меня вопросами, устроил настоящий допрос! Кошмар! Я еле жива! Не помню, чего наговорила ему. Я боюсь! Не могу даже вспомнить, о чем он меня пытал!

— Ради Бога, Коринна, успокойся! Ты напрасно волнуешься. Что ты могла такого сказать, чтобы так беспокоиться?

— Он расспрашивал меня о нашем сценарии, об остальных авторах, о том, где мы добываем информацию и используем ли личный опыт — ведь это ты убедила его, что наши фильмы имеют большое воспитательное значение, ты посоветовала поговорить со сценаристами!

— Я знаю Дэна, — попыталась успокоить ее Викки. — Я ему доверяю. Не думаю, что тебе стоит волноваться.

— Разумеется, ведь не твою работу поставили под сомнение! Не твою репутацию… Тебе все нипочем! — продолжала Коринна. — А как насчет нашей клятвы, Викки? Один за всех и все за одного — разве ты забыла? Мне нужна помощь, и помочь можешь только ты!

— Что, черт побери, я могу сделать, Коринна?! Не в моих силах повернуть время вспять. Слово не воробей!

— Ты можешь помочь, Викки! Можешь. Фолкнер записывал все в блокнот. Добудь его для меня! Я должна прочесть то, что наговорила ему, — тогда у меня будет возможность хоть что-то изменить! Я буду к чему-то готова, буду чувствовать себя уверенно. Мы разработали план, как добыть его!

Викки взглянула в зеркало заднего обзора на свое мрачное отражение. Еще один грандиозный план! Если бы она так не любила своих друзей, не считала бы их своей семьей, то ни за что не позволила бы втянуть себя в это совершенно безумное предприятие.

— Проще похитить бриллианты с короны, чем блокнот Дэна Фолкнера, — пыталась убедить она компанию, собравшуюся вечером того же дня. Однако все ее доводы были последовательно отвергнуты.

И вот Викки сидит в роскошной машине холодным январским вечером, в сумке у нее ключ от квартиры, в которой она была только однажды, и она ждет Дэниэла Уэбстера Фолкнера.

— Ну и кашу мы все заварили, — пробормотала Викки, откидываясь на обитое темно-красным бархатом сиденье. — А я теперь буду одна расхлебывать!