Забытая реальность (СИ)

Они не обсуждали ту ночь. Словно приняли негласное правило: не говорить о том чего впринципе не должно было случиться, но оба понимали, что ни капли не жалеют о содеянном, пусть оба и убиваются чувством вины по причинам известным только им двоим. Алина закрывала глаза и упивалась воспоминаниями всякий раз, когда чувствовала запах его одеколона. Он так и не сменил этот странный запах, но для Алины это было все равно что вернуться домой — на несколько лет назад, когда она была той, кого любили и лелеяли.

Для Дани эта ночь стала точкой невозврата, он старался абстрагироваться от мысли, что использовал Алину в своих корыстных и очень отвратительных целях. Он заставлял себя не думать о ней — обнаженной в его руках.

— Н-нормально, — заикнувшись, одобрил Даня, — хорошая работа, всмысле.

Алине похвала не принесла никакого наслаждения, она все еще бесилась от того, что он проигнорировал ее попытки помочь.

— Знаешь, ты никогда не умел воспринимать критику.

И гордо удалилась к своему столу, прихватив папку с программами. Она не слышала, как Даня произнес ей вслед:

— Ты никогда не умела критиковать.

========== 5. Человек, который не смог ==========

Лечь, лопатки впечатать в дно

И закутаться в ил, древнея.

Вот тогда станет все равно.

А со временем — все равнее.

Вера Полозкова

Вперед по течению. Шаткий плот еще способен тащить на себе ношу до тех пор, пока его доски не прогниют, а потом он пойдет ко дну.

Двадцать первого июня Алина увидела дно. Оббегая общих друзей, родственников Андрея, его товарищей, она поняла, что сил ее больше не осталось. Он исчез. Осознание этого ударило так больно, что физически девушка ощутила… что умирает. Похолодевшими руками она старалась ухватиться за кору деревьев, еще пару недель назад она бы не позволила себе такого — испортить маникюр, но сейчас — все равно. Исцарапанные ладони корой, кровоточили, только Алина не чувствовала боли. Она задыхалась, пыталась хватать ртом воздух, но словно забыла, как дышать. Она ожидала, что ее накроет истерика, как случалось уже несколько раз за этот месяц, но ничего похожего не произошло. Бросив попытки устоять на ногах, Алина упала на колени. Она сидела, держась за живот, чувствуя, как к горлу подступает тошнота, как ее руки саднят, а сердце гулко стучит в груди. Загитова Алина сидела среди мусорных баков, в окружении мусора, в компании двух потрепанных котов.

«Помогите,» — ей кажется, будто она говорит это вслух, но слова застревают и Алина давится ими, понимая, что никто ей не поможет. Она слышит обеспокоенные голоса людей, чувствует теплую ладонь на своем плече, кажется, ребенка, но его мать тут же отдергивает девочку от Алины.

Вой сирен.

Ее подхватывают чьи-то сильные руки, куда-то ведут, что-то колют. Ритм сердца восстанавливается, она видит, что ладони ее перевязали, а под язык сунули горькую таблетку.

— Вы Алина Загитова?

«Кто-то меня узнал» — подумала Алина, но ее взгляд зацепился за что-то красное в руках врача.

— Алина? Это ваш паспорт?

— Мой… мне, кажется, я умираю.

Добрый доктор приложил к голове Алины что-то холодное. Она не помнила, как рассекла себе бровь, да и когда это случилось — тоже не знала.

«Мне, кажется, я умираю» — в который раз она повторила себе.

— Все в порядке. Вам помогут, Алина. У вас есть телефон родственников? Мама? Отец?

Сил хватило только на то, чтобы кивнуть.

Прежде чем Даня откусил кусок от своего бургера, Алина выхватила его из рук мужчины. Потрясенный, он наблюдал за тем, как его обед летит прямо в мусорный бак.

— Разве мы не ругались из-за этого постоянно? — бесцветным голосом напомнила ему Алина.

Он собирался возразить, сказать, что времени только два часа, а он, мало того, что не завтракал, так и неясно ещё, когда удастся поесть. А она, между прочим, лишила его обеда. Даня и рта не успел раскрыть, чтобы вывалить на Алину все свое недовольство, как на стол плюхнулся закутанный в пакетик контейнер. Он осмелился поднять взгляд на Алину, но она уже умчалась на лед. Осторожно он распаковал еду. Изысков здесь не было — макароны с куриными котлетами, капустный салат и два куска хлеба, но Даня почувствовал, как от домашней еды его рот наполняется слюной. Стоило огромных усилий сдержаться, чтобы не выказать своего потрясения от того, что Алина позаботилась о нем. Он бросил взгляд на девушку, но она не обращала на него внимания — отрабатывала какую-то хитрую схему хореографии, придуманную накануне самой Алиной. Он попробовал кусочек котлеты, а затем увлекся, так и не решив: нужно оставить Алине, или нет.

После обеда, когда Алина вернулась, чтобы проработать несколько косяков в своей «гениальной идеи», Даня буркнул ей «спасибо» на что получил кивок. Странное дело, они практически не разговаривали. Все их общение сводилось к «здравствуй, сделай, посмотри». Тишина давила на обоих, когда они находились рядом с друг другом, поэтому оба старались не подходить лишний раз ближе, чем на три метра.

— Приятного аппетита? — неловко пожелал Даня, когда заметил, что Алина распаковывает свой контейнер.