Забытая сестра, или Письмо на чужое имя

В комнате было темно – отец не велел включать свет из-за соседей, которые наверняка не спали и наблюдали за их окнами.

– Ты готова? – спросил он, входя к ней.

Она поднялась навстречу ему:

– Нет.

Однако взяла рюкзак, собрала в пакет полотенце, пустую бутылочку из-под краски для волос, белокурые состриженные пряди и прошла мимо отца в коридор.

К такому никто и никогда не будет готов.

Отец схватил ее за руку и, повернув к себе, показал на медальон у нее на шее:

– Это нужно оставить здесь.

– Но я бы его надела, пап! – воскликнула она, касаясь белого нефритового овала и подушечками пальцев нащупывая узор, вырезанный на камне. – Я его никогда не снимаю!

– Придется, – вздохнул отец. – Его слишком легко узнать.

Сдавшись, она вернулась в комнату, сняла медальон и шагнула к полке, где стояла коробочка с драгоценностями, однако вместо того, чтобы положить в нее украшение, спрятала его в кармане джинсов. Она ни за что его не оставит.

Вернувшись в коридор, она последовала за отцом, на ходу натягивая шапку поглубже – волосы еще не высохли, а на улице холодно.

– Тсс, – обернулся на нее отец, хотя она и так не издала ни звука.

Они вышли на подъездную дорогу и прошагали к ее машине. Отец открыл перед ней дверцу водителя и тихо предупредил:

– Никаких фар, пока не выберемся с аллеи.

Она кивнула, и отец неслышно захлопнул дверцу.

Его автомобиль стоял позади ее машины. Отец завел его, и они осторожно стали выезжать, ориентируясь только на свет фонарей.

Теперь она следовала за ним, и ее зубы стучали так сильно, что казалось, звук отдавался в голове.

– Прощай, Энсесль-роуд, – прошептала она.

В машине пахло краской для волос, и она подумала, что, наверное, и в ее спальне остался этот запах. Заметит ли его ее мама, когда вернется из Пенсильвании? Или полиция – что намного хуже.

Потом она представила себе «Вайолет», которая осталась в комнате. Представила маму, читающую ее предсмертную записку. И подумала о том, что, пока мама с Райли и Дэнни у дедушки в Пенсильвании, они даже не догадываются, что сейчас происходит.

– Детям здесь не место. Тем более сейчас, когда нас осаждает пресса, – говорил отец маме, объясняя, почему она должна увезти Райли и Дэнни из города. Мама, конечно, согласилась, но она и представить себе не могла, на что подписалась.

Райли. Дэнни. Мама. Она их больше никогда не увидит. Сердце болело так сильно, что боль отдавалась в руках.

– Не надо думать, – сказала она себе.

Ее голос прозвучал странно в пустой темной машине. Она не должна была позволять мыслям о семье отвлекать ее от осуществления плана. Ей не следовало думать ни о чем, кроме того, что необходимо было делать сейчас. Сегодняшним вечером.

Несколько дней назад отец посреди ночи пришел к ней в комнату и, присев на край кровати, поделился этой идеей. Впрочем, это был детально разработанный план. Сначала она не поверила своим ушам. Но потом почувствовала невероятную благодарность за то, что отец решился ради нее на такое. На то, чтобы спасти ее. В ту ночь он сказал ей, что у нее есть выбор – либо провести остаток жизни в тюрьме, либо жить под чужим именем, как какая-нибудь другая девушка, которая будет свободна, как птица. Но на самом деле выбора у нее не было.

По пути к аллее Джорджа Вашингтона, тянувшейся вдоль реки, они не встретили ни одной машины. Это было им на руку, поскольку ехать пришлось вслепую. Темная дорога делала эту жуткую ночь еще более мрачной. Лиза включила «дворники», чтобы счистить снег, нападавший на лобовое стекло. Каяк, привязанный на крыше машины, бросал темную тень на капот. Тень обозначалась каждый раз, как они проезжали под фонарем, и каждый раз она волновалась, достаточно ли туго закрепила каяк. Она попросила было отца сделать это, потому что сама слишком ослабела за последние дни, но он отказался, объяснив, что лучше ей все закрепить самой без чьей-либо помощи – на случай, если полиция захочет какими-то своими методами проверить, помогал ли ей кто-нибудь или нет.

Свернув на аллею, Лиза увеличила скорость «дворников», так как снег пошел сильнее. Здесь они ехали с фарами. За всю дорогу им встретилось лишь две машины – как раз то, что нужно, потому что чем меньше машин, тем лучше, но сколько-то должны быть – для свидетельства, если потребуется.