Забытая сестра, или Письмо на чужое имя

Не на такой ответ она надеялась – даже близко не на такой. Холодный тон записки настолько ранил ее, что она разрыдалась прямо на одном из уроков, и ей пришлось уйти домой. Что означали его слова «у нас все хорошо»? Она нуждалась в подробностях! Райли восемь, а Дэнни двенадцать, и ей очень хотелось знать, как у них дела. Нравится ли Райли школа? Любит ли она музыку? Обучают ли ее игре на каком-нибудь инструменте? Пахнут ли ее волосы, как прежде, солнечным светом и детским шампунем? Как дела у Дэнни? Скучает ли он по старшей сестре? Оправилась ли мама после «самоубийства» Лизы? Все это ей хотелось знать, но было ясно, что от отца она не получит ответа на эти вопросы.

Теперь она была окружена чужой семьей. Она увидела родителей Силии, Пола и Джинджер Линд, впервые в ночь накануне Рождества, когда все открывали подарки. Она очень нервничала, когда с ними знакомилась, но они вели себя так, будто всю жизнь ее знали и любили.

На рождественском ужине Линдов присутствовал еще один человек, который не был членом их семьи. Его звали Трэвис, и он был старым другом Силии. Он был таким же длинноволосым кудрявым блондином, как Грэди, только собирал волосы в хвост. Сначала Джейд подумала, что он двоюродный брат Силии, настолько легко он вписывался в их семью, с которой, как она поняла, справлял не первое Рождество. Как и все за столом, кроме Чарли, с которым Джейд прилетела в Портленд, Трэвис был учителем. Он преподавал в общественном колледже вместе с Силией, а Пол и Джинджер работали в начальной школе в Сиэтле. Они поинтересовались у Джейд насчет ее планов, и когда она сказала, что собирается преподавать музыку в средней и старшей школе, то одобрили ее выбор. Они не спрашивали ее о прошлом, и впервые она почувствовала, что то, что с ней было, не имеет значения. Это не имело никакого отношения к тому, кем она являлась сейчас.

– У тебя такой интересный медальон, – заинтересовалась украшением Джинджер за обедом. – С ним связана какая-то история?

Джейд прикоснулась к медальону у себя на шее, который она надела впервые с тех пор, как покинула дом, только потому, что с Силией чувствовала себя в безопасности.

– Это подарок друга, – сказала она. – Он мне нравится, потому что созвучен с моим именем – он из нефрита.

– Белый нефрит? – удивилась Эллен. – Никогда о таком не слышала.

Джейд кивнула.

– В Китае про такой нефрит говорят, что он цвета бараньего сала, – сказала она.

– Бараньего сала! – засмеялась Джинджер. У нее был звонкий молодой смех, который Джейд очень нравился.

– А что означает этот китайский иероглиф? – спросил Шейн.

– На этой стороне написано «надежда», – сказала Джейд, коснувшись медальона, – а на обратной, – она перевернула медальон, чтобы показать второй иероглиф, – «счастье».

Все принялись обсуждать фамильные драгоценности. Эллен стала описывать камеи ее прапрабабушки, а Джинджер рассказала про изумрудные сережки, которые тоже достались ей от бабушки. Джейд слушала их и гладила свой медальон. Надо же, как легко ей удалось соврать о значении иероглифов! Случится ли ей в жизни рассказать о них кому-нибудь правду?

Все дружно помогали убрать со стола после обеда, даже мужчины. Отец Джейд никогда не готовил и не убирался, так что ее весьма удивило, когда Пол надел поверх свитера и джинсов фартук.

– Чем быстрее мы уберемся, тем быстрее начнем играть, – весело объяснил он.

Силия однажды рассказывала Джейд, что ее семья увлекается музыкальными импровизациями, но пока они не закончили с посудой и не перешли в гостиную, ей трудно было представить, как это все происходит. Когда же все достали инструменты: Чарли и Шейн – гитары, Пол и Трэвис – банджо, а Силия – мандолину, Джейд поняла, что сейчас будет. У Джинджер и Эллен не было инструментов, но, когда все заиграли, первая начала подпевать, а вторая – бить в тамбурин. И Джейд, которую Силия уговорила привезти с собой скрипку, ничего не оставалось, как также присоединиться ко всем музыкантам. Силия хотела, чтобы Джейд потом исполнила для всех «Танец гоблинов», который покорил ее в день их знакомства. Но Джейд знала, что, во-первых, никогда не сможет сыграть так, как сыграла тогда, и во-вторых, ей нельзя рисковать. Здесь ее скрипка звучала, как народный инструмент, потому что в основном вся компания играла блюграсс и немного кантри с нотками старого рока. И вечер пролетел незаметно.

Через пару часов старшее поколение и Эллен пошли спать, и после этого музыка стала куда более серьезной и глубокой. Вчетвером – Силия, Шейн, Трэвис и Джейд – они звучали на редкость слаженным квартетом и сами это понимали. Джейд чувствовала, как по ее коже пробегал холодок, когда они играли, связь между ними была просто невероятной. Ирония заключалась в том, что из всех четверых она играла хуже всех. Классическая и народная скрипка очень отличались по манере исполнения. Трэвис немного умел играть и время от времени давал ей советы, и Джейд заново влюбилась в инструмент в своих руках.