Забытая слава

В «Смеси», печатавшей много переводных статей, попадались подчас острые сатиры. У читателя, например, спрашивали: кто полезнее обществу, простой ли мещанин, который дает на своей фабрике работу двумстам человек и снабжает соотечественников товарами, или превосходительный Надмен, чьи достоинства состоят только в том, что на своем веку он застрелил шесть диких уток и затравил сто двадцать зайцев? Ответ подсказывался самой постановкой вопроса: мещанин, владелец мануфактуры, полезнее родовитого лоботряса Надмена.

Автор статьи «Речь о существе простого народа» иронически рассуждал о различиях между крестьянами и благородными. Говорят, что крестьяне очень много работают, уподобляясь лошадям, и труд составляет для них первую потребность, подобно тому как для шелковичных червей естественно испускать шелк. Поэтому напрасно искать у крестьян разуму с помощью которого дворяне живут в роскошных домах, спят на мягких постелях, наслаждаются вкусной пищей. Разумные люди, они знают, что для благополучия необходимо иметь высокий чин, выгодное место, сильных защитников, и, заручившись всем этим, принимаются грабить и просителей и казну, не опасаясь закона. Крестьяне же так не поступают, и, следовательно, их нельзя называть разумными.

Усомнившись в справедливости таких рассуждений, автор обратился к ученому анатомисту. «Сей искусный человек, — пишет он, — к великому моему удивлению, показал мне в крестьянской голове все составы, жилы и прочее, способствующие к составлению понятия, и через свой микроскоп увидел, что крестьянин умел мыслить основательно о многих полезных вещах». Наоборот, в голове знатного человека ученый нашел требование чести без малейших заслуг, высокомерие, смешанное с подлостью, любовные мечтания, худое понятие о дружбе и пустую родословную. Нет, нельзя сомневаться в том, что простой народ одарен разумом, хотя князья и бояре утверждают противное.

Правда, в журнале «Смесь» появилась пасквильная элегия. Сумароков читал ее еще в рукописи, принесенной чьим-то лакеем, но не пережил обиду и очень рассердился на журналиста. Это не сатира, но кляуза, сплетня, донос, мелкая личность, которой порядочный человек постеснялся бы. Что ж, перо не всегда бывает в чистых руках, с этим приходится мириться. Имя там не названо, а в Москве петербургские сплетни разбирать не будут — своих довольно.

Издателя «Трутня», Николая Ивановича Новикова, Сумароков знал. Этот молодой человек был сыном алатырского воеводы, учился в гимназии при Московском университете, служил в Измайловском полку, оттуда перешел в секретари Комиссии о сочинении Нового уложения, а затем взял отставку и сделался издателем. Он с большим уважением относился к Сумарокову и не скрывал этого в своем журнале. Эпиграф для него был выбран из сумароковской притчи: «Они работают, а вы их труд ядите», — то есть трутни пользуются медом, что собирают пчелы.

В предисловии к журналу Новиков опять напомнил о Сумарокове, привел его стих: «Без пользы в свете жить — тягчить лишь только землю», — и назвал славным российским стихотворцем. Сумароков был благодарен ему за память и с гордостью подумал о том, что десять лет назад он первый открыл дорогу сатирическим журналам в России своей «Трудолюбивой пчелой». Этого не забыл Николай Иванович, и за то ему спасибо. В «Трутне» он тоже хорошо пишет и остроту слога имеет немалую. Как смешны объявленьица наподобие тех, что печатают «Санкт-Петербургские ведомости»! Сатирическое жало уколет любителей иностранщины, тупых балбесов, проживающих за границей отцовские денежки, модников и вертопрахов:

«Молодого российского поросенка, который ездил по чужим землям для просвещения своего разума и, который, объездив с пользою, возвратился уже совершенною свиньею, желающие смотреть, могут его видеть безденежно по многим улицам сего города»…

Новиков хотел исправить нравы сограждан. Он серьезно смотрит на обязанности сатирика, и «Всякая всячина» знает, что делает, когда на него нападает. Ей пуще всего желается представить нынешнее царствование воплощением рая на земле, а все грехи приписать предыдущему государю, Петру Федоровичу. Понимаем вас, ваше величество, госпожа «Всякая всячина»! Вы требуете человеколюбия, кротости, снисхождения к слабостям, да тут же и команду подаете: «Впредь о том никому не рассуждать, чего кто не смыслит». А люди разумеют не меньше вашего, и Новиков вам отвечает:

«Многие слабой совести люди никогда не упоминают имя порока, не прибавив к оному человеколюбия… Они говорят, что слабости человекам обыкновенны, и что должно оные прикрывать человеколюбием; следовательно, они порокам сшили из человеколюбия кафтан; но таких людей человеколюбие приличнее называть пороколюбием. По моему мнению больше человеколюбив тот, кто исправляет пороки, нежели тот, кто оным снисходит, или (сказать по-русски) потакает…»