Забытая тетрадь

Я стал писать. Отдача нажимаемых клавиш вернула пальцам уже подзабытое приятное ощущение. Звук ударов вторил дроби дождя. На пару часов я словно выпал из реальности, точнее попал в другую, создаваемую мной самим. Это было ещё не то ощущение полной погружённости в работу, накрывавшее меня, когда я создавал настоящие произведения, но что-то близкое к нему. Я рассказал бумаге о мелочах, из которых и складывается жизнь: о том, как играет ветерок в волосах, когда катишь на велосипеде, как блестит река на солнце, как ива, похожая на изящную тонкорукую девушку, вычерчивает ветвями узоры на подвижной поверхности воды, склоняясь над ней низко… От моего приятного занятия меня оторвало становившееся привычным ощущение – я здесь не один. Замерев над машинкой, я обвел глазами комнату, но никого не обнаружил. Тогда очень медленно оглянулся через правое плечо на кресло в углу, освещаемое зеленоватым светом торшера. Оборачиваясь, я уже знал – мой призрак там. Так оно и было: давешняя фигура расположилась в кресле, как и вчера, неподвижно и безотрывно глядя на меня из-за толстых линз. Правда, на этот раз протяжных вздохов гость не издавал. На мгновение я опешил – не знаю, можно ли привыкнуть к появлениям привидений у тебя в доме – но быстро пришел в себя.

– Привет, – сказал я. – Опять ты?

Вместо ответа он продолжил пристально глядеть на меня, а потом начал растворяться. Я отметил про себя, что в первую встречу это свое умение он мне не продемонстрировал – просто исчез и всё. Внутренне усмехнувшись, я подумал: «Интересно, на что он ещё способен?». Чисто писательская привычка – пытаться анализировать ситуацию до того, как она пришла к логическому завершению… или чисто моя?

Как бы там ни было, но мой призрак, медленно растворившись, покинул комнату… И почти тотчас появился в коридоре. Его фигуру окружало еле заметное свечение, такое, которое не даёт настоящего света, но может привлечь внимание. Дух бесшумно повис в воздухе, не отрывая от меня глаз. Приглашение было слишком очевидным, чтобы его проигнорировать. Я встал из-за стола и вышел за своим незваным гостем в коридор. Призрак снова исчез и на этот раз появился у лестницы вниз. Таким вот образом, появляясь и исчезая, он довёл меня до первого этажа – другими словами, до огромного склада никому больше не нужных вещей. На пороге захламлённого помещения я в нерешительности остановился. С одной стороны, если включу свет, привидение, скорее всего, исчезнет. Днём мой призрачный гость ещё ни разу не появлялся, и я слабо себе представлял, как вообще можно разглядеть что-то бестелесное в лучах солнца или в свете электрической лампы. С другой, шагать за духом в темноту было довольно страшно. Привёл он меня сюда явно намеренно, но каков был характер этих намерений, я не мог даже предположить. Наконец, я решил всё для себя так: если бы призрак хотел причинить мне вред, то уже нашёл бы способ сделать это, ведь я жил в этом доме на отшибе мира день за днём один-одинёшенек (и спал ночь за ночью в его, как выяснилось, кровати). Поэтому я снял со стены большой аккумуляторный фонарь, включил его и начал обшаривать склад ярким лучом.

Сперва дрожащий пучок света выхватывал из темноты одни только горы хлама. Я провел, по ощущениям, минут десять, тщетно пытаясь разглядеть своего призрака. Ничего не добившись, я начал потихоньку продвигаться вглубь большой комнаты, занимавшей практически весь первый этаж и в лучшие времена служившей, видимо, гостиной, осторожно, шаг за шагом, стараясь не обращать внимания на липнувшую к волосам паутину и каждый раз внимательно оглядывая под лучом фонаря площадку впереди себя, куда собирался ступить. Ещё минут через десять я был почти уверен, что призрак посмеялся надо мной – привёл меня в эту гигантскую кладовку, угнетающую посетителей как своими размерами, так и степенью захламлённости, а сам растворился в ночи… Но тут, направив луч фонаря в дальний конец комнаты, где под брезентом коротала свой век небольшая и очень старая моторная лодка, заметил знакомый силуэт. Мой ночной гость никуда не делся. Он стоял у лодки, сгорбившись и неподвижно вперившись в нее взглядом. Я, не спеша, подошел к нему и остановился в каком-то метре. Мираж вблизи оказался на голову выше меня, но болезненная худоба, бросившаяся мне в глаза в первую нашу встречу, никуда не делась. Он всё не двигался. Потом медленно, точно на кадрах прокручиваемой не с той скоростью плёнки, поднял голову, взглянул на меня и едва заметным движением руки указал на брезент, под которым покоилась лодка. Я сделал шаг к ней. Призрак даже не подумал отодвинуться, хотя между нами осталось не больше полуметра.