Забытая жизнь (СИ)

— Думаю, это так, — ответил Альбус. — Без своих крестражей он превратится в простого смертного с изуродованной, ссохшейся душой. Не забывай, однако, что, хоть душа его и повреждена настолько, что ее уже не поправишь, мозг и магическая сила Волан-де-Морта остаются нетронутыми. Чтобы убить волшебника, подобного Волан-де-Морту, даже лишившегося крестражей, необходимы редкостное искусство и редкостное могущество.

— И что же это?

— Любовь, — произнес он.

— Выходит, пророчество, говоря о силе, которой не будет знать Темный Лорд, подразумевает всего-навсего любовь? — спросила я, несколько обескураженная.

— Да, всего-навсего любовь, — ответил Альбус. — Но только не забывай о том, что сказанное в пророчестве лишь потому исполнено значения, что им его наделил Волан-де-Морт. Он выбрал Гарри, потому что он представляет для него наибольшую опасность, а сделав это, сам же его в такого человека и превратил!

— Так ведь оно все к тому же и сводится…

— Нет, не сводится! — теперь уже нетерпеливо оборвал меня Альбус. — Ты придаешь слишком большое значение всему этому!

— Прости, — ляпнула я, — прости, но ты же сам говорил, что пророчество означает…

— Если бы Волан-де-Морт ничего о пророчестве не узнал, могло бы оно сбыться? Значило бы хоть что-нибудь? Конечно нет! Ты думаешь, каждое предсказание, что хранится в Зале пророчеств, непременно сбывалось?

— Но ведь ты сам сказал мне, — возразила сбитая с толку я, — что одному из них придется убить другого…

— Адрианна, так ведь это лишь потому, что Волан-де-Морт совершил серьезнейшую ошибку, начав действовать, полагаясь на слова профессора Трелони! Волан-де-Морт сам создал худшего своего врага, как делают и все остальные тираны! Ты хоть представляешь, до какой степени боятся тираны тех, кого они угнетают? Каждый из них сознает, что рано или поздно среди множества их жертв наверняка появится тот, кто восстанет против них и нанесет им ответный удар! И Волан-де-Морт ничем от них не отличается! Он вечно настороже, вечно высматривает того, кто бросит ему вызов. Он услышал о пророчестве и начал действовать, и в итоге не только сам подобрал себе врага, который способен прикончить его, но и снабдил этого врага смертоносным оружием!

— Хочешь сказать, что Том промахнулся? — удивилась я.

— Ты совершенно права! — громко произнес Альбус. — И это единственная защита, которая способна противостоять пожирающей Волан-де-Морта жажде власти!

— Отец, всю мою жизнь мне говорили, что величие — это моё предназначение, основанное исключительно на достоинстве моего имени. Меня учили, что жертвенность для глупцов. Выживание — вот что действительно имело значение. Но сейчас я стою на перепутье, и я должна решить, во что верю, что в действительности является правдой.

— В жизни, как и в шахматах, финалы бывают горькими, особенно, когда дело касается любви. Иногда судьба сводит двоих вместе лишь для того, чтобы разлучить их. Иногда один, наконец, делает правильный выбор, но не в правильное время. Говорят, время решает все…

— Дело не в том, чего я хочу, а в том, что честно! Ты думаешь, мы можем быть хорошими в это отвратительное время! Но ты ошибаешься — мир жесток, и нравственным в нём может быть только случай: непредвзятый, беспристрастный, честный!

— Дорогая моя, быть честным не так уж и трудно, — спокойно ответил Альбус.

— С тобой очень трудно, отец, с тобой невозможно быть честным. — Поставив пустой стакан на стол, я направилась к двери.

— Будь осторожнее, дорогая моя, — предупредил меня Альбус, когда я уже закрывала за собой дверь.

Наступил февраль, снег вокруг школы растаял, его сменила холодная, безотрадная сырость. Лиловато-серые тучи низко нависали над замком, непрекращающийся ледяной дождь покрыл лужайки скользкой грязью.

Был тихий вечер, когда ко мне прибыл патронус отца, и я незамедлительно прибыла в замок.

В больничном крыле стояла тишина — окна занавешены, зажжены лампы. Только одна койка была здесь занята Роном. Гарри, Гермиона и Джинни, сестра Рона, сидели вокруг нее. Мадам Помфри склонилась над койкой, на которой лежал Уизли, рядом стоял профессор Слизнорт.

Вместе со мной был Северус. За нами сразу же вошел Альбус, который подошел к койке Рона.

— Очень умно было дать ему безоар, — обратился он к Поттеру.

Северус бросил прищуренный взгляд на него, а я улыбнулась краем рта.

— Вы можете гордиться своим учеником, Гораций, — продолжил Альбус, не отрывая взгляд от Рона.

— М-м-м… — опомнился он. — Ах, да, действительно.

— Никто не сомневается, Альбус, — сказала я, — в героизме Поттера. Но, простите, вопрос в том, зачем он потребовался?

И тут все обратили внимание на бутылку, которую держал Слизнорт.

— И впрямь, зачем, — согласился Альбус и, подойдя к Слизнорту, взял у него бутылку. — Бутылка, похоже, подарочная. Не помнишь, от кого она? — спросил он Слизнорта, осматривая ее, и поднес к носу.

— Нет, — помотал головой Слизнорт.

— Между прочим, дивный напиток, с легким ароматом корицы, — продолжил Альбус. — Когда не осквернен ядом. — И бросил взгляд на Северуса.

Северус взял у него бутылку и тоже понюхал ее.