Забытая жизнь (СИ)

Маска слетела с лица Люциуса, от удушья он стал красным и что-то пытался сказать.

— Что? — переспросила я его. — Я не слышу тебя, Люциус.

— Адрианна, — сказал Яксли. — Отпусти его, так и убить можно!

Я прошептала контрзаклинание и Люциус упал на пол, тяжело дыша.

— Третьего раза не будет, Люциус, — уточнила я. — Отмотаем время назад. А теперь? В чём дело? У тебя яйца отвалились? А, Люциус?

— Ненормальная, — прохрипел он.

Откашливавшийся Люциус встал с пола и отряхнулся.

— Скажи, у тебя крыша давно поехала? Просто интересно.

— Или ты сейчас сам закроешь свой рот, или я позабочусь о том, чтобы он закрылся навсегда.

Люциус в очередной раз откашлялся, но ничего не ответил. В то время Яксли отпустил свою палочку.

— Ну видите, — сообщила я им. — Или мы еще побеседуем?

— Нам в дом Люциуса, — уточнил Яксли.

— О-о-о, Люциус, — удивленно произнесла я. — Какое благодеяние!

Мы шли по тропе: слева низкие кусты дикой ежевики, а справа — высокая ухоженная живая изгородь. Потом повернули направо, на широкую подъездную дорожку, в которую уперлась тропа. Живая изгородь, повернувшая вместе с нами, вскоре оборвалась у высоких кованых ворот, преградивших нам путь.

Оба Пожирателя молча подняли в подобии приветствия левые руки, и мы прошли сквозь темный, словно обратившийся перед ними в дымку тумана, металл.

Справа послышалось какое-то шуршание. Это оказался белый павлин, величаво вышагивавший по тисовой изгороди.

— А ты недурно устроился, Люциус. Павлины… — фыркнула я.

В конце прямой дорожки вырос из темноты большой, красивый загородный дом с мерцающим в ромбовидных окнах первого этажа светом. Где-то в темном парке журчал за тисовой изгородью фонтан.

— Ну что, Люциус? Тебя здесь закопать или у входа на клумбе?

Люциус молчал, только послышался смешок Яксли.

Гравий похрустывал под нашими ногами, а парадная дверь, к которой мы приближались распахнулись будто сами собой.

Почти весь каменный пол просторного, тускло освещенного и прекрасно убранного вестибюля покрывал толстый ковер. Люциус и Яксли пересекли его, провожаемые взглядами бледных людей, изображенных на висевших по стенам портретах. Двое мужчин на миг остановились, замявшись, у тяжелой деревянной двери, ведущей в следующую комнату.

— Боже, как вы жалки, — повернув бронзовую ручку, сказала я.

Гостиную заполняли безмолвные люди, сидевшие вокруг длинного, пышно изукрашенного стола. Вся прочая мебель была бесцеремонно сдвинута к стенам. Освещало гостиную пламя, ревевшее в мраморном камине, над которым висело большое зеркало в резной золоченой оправе.

Мои глаза были прикованы к самой странной из особенностей этой комнаты: к безжизненному, судя по всему, человеческому телу, которое висело вниз головой над столом и медленно кружилось, словно на невидимой веревке, отражаясь и в зеркале, и в полированной поверхности стола. Никто из сидевших за столом на тело не смотрел, кроме бледного Драко, расположившегося почти прямо под ним. Похоже, он не мог удержаться от того, чтобы примерно раз в минуту не бросить на него взгляд.

Яксли и Люциус молча прошли и сели за стол.

— Любовь моя, — змеино прошипел Том, увидев меня.

Том сидел перед самым камином, отчего мне было поначалу трудно различить что-либо, кроме общего его силуэта. Однако по мере моего приближения лицо его выступало из мрака — голое, змееподобное, с узкими прорезями вместо ноздрей и блестящими красными глазами с вертикалями зрачков. Бледен он был до того, что казался светящимся, точно жемчуг. — Вы чуть ли не опоздали!

— Моё опоздание было равносильно моему отсутствию, — процедила я.

— Проходи, Арианрода. — Том подошел ко мне, взяв мою руку, и провел к длинному столу, за которым уже сидели Пожиратели. — Сюда, дорогая моя! — приказал он, указывая на кресло слева от себя.

Северус появился внезапно, когда все уже сидели за длинным столом.

— Северус, я уже начал волноваться, что вы заблудились, — обратился к нему Том. — Идите, — указала он на кресло справа от себя. — Ваше место пока свободно.

Я пристально смотрела на него, и он это заметил. Ведь я его не видела с той самой ночи. Ему не было оправдания, как и не было прощения. Я тогда была готова его убить, даже зная то, что Альбуса было уже не спасти. Меня не останавливала даже то, что отец сам попросил его об этом.

Пройдя к столу, Северус сел на свободный стул прямо напротив меня.

Большинство сидевших за столом провожали глазами Северуса — к нему первому и обратился Реддл:

— Вы принесли новости, я так полагаю.

— Это произойдет в ближайшую субботу, — незамедлительно ответил Северус. — С наступлением вечера.

Это известие пробудило в сидевших вокруг стола интерес почти осязаемый: одни замерли, другие заерзали — и все не отрывали глаз от Снейпа и Реддла.