Забытое искусство

- Ничего. Абсолютно ничего. Мисс Фрейн - очаровательная девушка, ты не находишь?

- Да?

- Ах, да, ведь у вас обоих аллергия на рыжих! С одной стороны, жаль, потому что вам придется много времени пробыть вместе.

- Что хочешь этим сказать?

- Я мог бы сказать очень многое. Я сказал бы, например, что ты и эта морковка разорвете свои контракты, как только мы прибудем на Треггу, и пойдете вместе, рука об руку, в солнечный закат.

- Очень смешно!

- Ты думаешь? Но это уже будет моим делом. В конце концов Служба и университет поинтересуются, что стало с двумя красивыми и талантливыми членами их перспективного персонала.

- Дерьмо! Так ты еще и убийца?!

- Кто говорил об убийстве, Сеттер? Даю тебе слово, что убийство совершенно не входит в мои намерения, - искренне сказал Брент, и Кэллегэн поверил. - Кто же убивает курицу, несущую золотые яйца?

- Я здесь не несу золотых яиц. Ты нанял меня как капитана, правда, на повышенный тариф, а я путешествую, как пленник.

- Или как пассажир первого класса. Мы же тебя неплохо кормим, верно?

- Какую игру вы ведете, черт побери? Брент помолчал.

- Ты знаешь, Кэллегэн, - сказал он веско, - я всегда тебя ненавидел, с тех самых пор, как мы оба были младшими на борту старого "Грифона". Каждый раз, когда кто-либо из офицеров собирался приказать что-нибудь, он всегда говорил: "Позовите Кэллегэна, он сделает работу отлично". И каждый раз, когда мне выдавался случай познакомиться поближе с самыми шикарными пассажирами, ты всегда все портил..., "На твоем месте, дружище, я бы оставил эту девицу, она навлечет на тебя одни неприятности", - протянул Брент, подделываясь под голос Кэллегэна. - Да многое можно вспомнить! Я знаю, что ты настроил Касилу против меня...

- И ты вытаскиваешь на свет эту старую историю? Это была хорошая девушка, и она всегда оставалась хорошей, насколько я знаю. Но она не была бы больше такой, если бы часто встречалась с тобой.

- Святой Кэллегэн, Красный Сеттер! Причисленный к лику святых и блаженных! А ты помнишь тот день, когда ты уничтожил все солидографии, которые я купил в Порт Альмейне?

- Комендант велел обыскать все шкафчики после посадки. Если бы он нашел эту гадость...

- Ах, скажите, какая невинность! Пошли, Гримс, оставим святого с его размышлениями. Ему недолго оставаться таким святым.

Они ушли. Кэллегэн пытался понять смысл сказанного Брентом. Он был потрясен его ледяной ненавистью, а затем вспомнил один вечер, когда они оба слегка перепили, и Брент разглагольствовал насчет четырех свобод. "Должна еще быть пятая, - кричал он. - Свобода!" - Кэллегэн спросил, какая именно, и Брент ответил: - "Свобода уничтожить, когда хочется!"

Вошел стражник и принес еду.

Кэллегэн ел неохотно, все еще слишком ошеломленный беседой с Брентом. Когда стражник унес поднос, Кэллегэну оставалось только лечь спать.

Так проходили дни: сон, пробуждение, еда. Вега Фрейн часто приходила навещать Кэллегэна, и каждый раз, когда она входила в каюту, его беспокоил ее вид и манеры.

Она стала очень нервной, и ее руки никогда не оставались в покое. Под глазами были большие круги. Она рассеянно спрашивала:

- Что вы знаете?

И каждый раз Кэллегэн отвечал:

- А вы что знаете?

Однажды она сказала:

- Вы мне нравитесь, Кэллегэн.

И он ответил:

- Вы мне тоже.

Он взял ее за руку и тут же выпустил, как будто это было что-то грязное. Она вскрикнула:

- Черт бы побрал эту проклятую аллергию.

Наконец настал день, когда двигатель был выключен, звук вращающихся роторов понизился до резкого свиста, а потом до глухого жужжания, и наконец умолк.

У Кэллегэна не было никакой возможности измерить период торможения: при аресте Гримс отобрал у него часы. Но ему казалось, что двигатели ревели слишком долго, после того как были выключены. Кэллегэн пристегнулся, ожидая толчка при посадке. Но посадки не было.

Снова был пущен в ход двигатель Маншенна: свист становился все более и более пронзительным, он пробуравливал не только барабанные перепонки, но и весь череп. Потом вдруг заработали двигатели - один, потом другой, третий. Кэллегэну показалось, что Вега Фрейн, прозрачная и печальная, прошла перед его глазами, бормоча непонятные слова, и вышла. Затем появились Брент и Гримс, и стражник, приносящий еду, и все они перемещались быстро и спиной вперед. Двигатели рычали минут десять, не меньше, и темнота, более глубокая, чем чернота космоса, была почти ощутима и давила на Кэллегэна.

По вибрации корпуса корабля Кэллегэн понял, что двигатели Мартелли и Маншенна остановились одновременно, и на этот раз не было медленного вращения до полной остановки: они остановились резко, внезапно. Несмотря на свое дурное настроение и подавленность, Кэллегэн задумался о проблеме сдерживания соединения ускорителей и решил, что Оверхольц, видимо, нашел какое-то решение. Но...

- Дурак! - пробормотал он. - Всех нас могло вывернуть наизнанку...

Двигатели в последний раз были пущены в ход, и их тихий гул усыпил Кэллегэна. Он проснулся, когда дверь каюты открылась, и два стражника втолкнули в проем Бегу Фрейн.

- В чем де...

- Теперь я тоже пленница. И через час мы приземлимся.

- Где? На Трегге?