Забытое слово

Вроде бы логично, но не очень, если принять во внимание тот факт, что Варя начала падать в голодные обмороки.

Хотя и у Вари были варианты. К примеру, вернуться к матери. Но она говорила, что ей стыдно перед мамой, так как та руками и ногами была против Вариного замужества с Леней, сразу видя в нем неблагонадежного человека.

У меня реально был только один выбор – прийти к родителям и броситься перед ними на колени, умоляя о прощении.

Виноватой себя я не считала, поэтому даже сама возможность выбора казалось мне несуществующей.

Надежды на спасение я возложила на Андрея.

После той грязи, которой я нахлебалась с Борисом, Андрей мне казался совершенством. Между нами возникли почти дружеские, романтические отношения. «Почти» – потому что они были отравлены. Когда между нами случилась интимная близость, произошла неприятная вещь, которая тогда мне казалась ужасной и непоправимой: из-за меня Андрей заразился нехорошей болезнью, которая считается у продвинутой молодежи чем-то вреде гриппа. Так как «продвигалась» я медленно, то от стыда чуть не умерла. Если бы я подозревала, что больна! Для меня это было ударом. Таким сильным, что я, спрятав кухонный нож в одежду, пошла к Борису. Я, казалось, продумала все варианты, какие могли быть, а также срок, на который меня посадят. Я продумала всю схему моего поведения: вхожу, говорю, что хочу помириться, он теряет бдительность, я с размаха бью ему ножом по горлу. Перед тем как пойти, я позвонила Борису, он сказал: «Алло», и я положила трубку. Продумала все детали, но план сорвался: мне никто не открыл дверь. И на следующий день тоже. Потом я дозвонилась до Глеба и, не объясняя причин, поинтересовалась местонахождением его братца. Тот сообщил, что Борис уехал из города, на полгода как минимум. Как выяснилось впоследствии, Борис «сорвал куш» и поехал в столицу открывать антикварный ларек.

Лечение растянулось на месяц. Андрей помогал мне и морально, и материально пережить и излечить ЭТО. Он не обвинил меня, не бросил; более того, познакомил с родителями и обещал расправиться при случае с Борисом, которого не достигали судебные повестки.

Может, что-нибудь и получилось бы, но жизнь, как всегда, устроила свой новый выкрутас.

– У меня, Надь, к тебе серьезное дело, – сказал однажды Андрей.

– На полмиллиона? – пошутила я.

– Нет, конечно, поменьше. Но деньги порядочные.

– А что надо сделать?

– Выйти замуж за одного пропойку.

Не передать всю гамму чувств, отразившуюся на моем лице:

– ??

– Ты выходишь за него замуж и прописываешься в его комнату в трехкомнатной квартире. Остальные две комнаты уже наши. Потом алкаш исчезает, и ты передаешь эту комнату мне.

– Как передаешь?

– Хочешь – даришь или продаешь… а лучше всего – выходишь за меня замуж.

– Тоже понарошку?

– Я согласен и всерьез.

Мы поцеловались и помолчали.

– Как ты все это сделаешь? – меня заинтересовали подробности.

– Все уже, можно сказать, сделано, если ты согласна. Леня мне немного с бумагами поможет: у него кой-какие связи есть – и все.

– Алкаш-то хоть останется жив?

– Останется. Только никому на сторону ничего не говори, ладно?

– Ладно.

На том и расстались, договорившись встретиться через пять дней.

Через два дня Леня, вечно пропадающий где-то, явился раньше обычного и отозвал меня в уголок:

– Тебе Андрей дело предлагал?

– Да.

– Ты согласилась?

– Да.

– Я должен помочь ему. И помогу. Но у меня, точнее, у нашей братвы свой план. Деньги ты получишь те же.

– В чем разница?

– Когда пропишешься, передаешь квартиру нам. А Андрея мы просто кидаем.

– Это нехорошо.

– Знаю. Но он – никто, а загребет столько денег. Братва против.

– А если я – против?

– Послушай: все уже решено. Если ты против нас попрешь, то не я, так другие с тобой разберутся… Ты же не любишь Андрея, так какого фига? Тебе деньги нужны – мы их дадим.

– А где гарантия?

– Может, тебе расписку дать? – Леня делано засмеялся.

– Хорошо. Я на вашей стороне, – сказала я и пошла ставить на огонь чайник.

Через пять дней Андрей, радостный до безобразия, завалил ко мне на работу:

– Как дела?

– Нормально, – сухо ответила я, уклоняясь от его поцелуев.

– Сегодня вечером на стрелку идем!

– Кто идет, а кто и нет.

– В каком смысле? – улыбка сползла с лица Андрея.

Минута молчания.

– Знаешь… – нужные слова я подбирала с трудом, – наша сделка отменяется. Я не хочу ввязываться в авантюры. Поищи другую девушку.

– Почему?

– Потому что не хочу.

– Почему?

– Не хочу, и все.

Терпение Андрея иссякло. Он взял меня за плечи и потряс:

– Почему?

– А ты мне поверишь?

– Постараюсь.

– Умоляю тебя, не берись за это дело, ничего хорошего не выйдет…

– Объясняй!

Я сказала ему все что знала. Он молчал, уставившись в стену мастерской, увешанную плакатами с голыми женщинами. Потом посмотрел на меня, глаза его стали красными, дыхание – неровным.

– Предатели… – шепотом произнес он.

– Если они узнают, что я тебя предупредила – мне не жить, – сказала я и тоже уставилась на неправильную стену.