Забытое слово

– Учти, мама, я у тебя денег не просила. А что вы с родителями Захара порешали, так это ваша инициатива. Я вообще не знаю, как на свадьбе есть и пить буду, когда от одного вида еды выворачивает.

Примерно через месяц такой жизни я проснулась утром и почувствовала небывалое: меня не тошнит. Я встала, прошла на кухню, достала яблоко и смачно откусила. Потом поняла, что хочу супа, хочу хлеба, хочу масла… хочу есть! «Умоюсь и нажрусь», – подумала я и побежала в ванную. Села на унитаз и… позвонила в женскую консультацию. Мой врач Демин принимал во второй половине дня. Взяла отгул, пошла ко врачу. Часа два сидела в очереди. Странно, по новостям передавали, что население перестало рожать, жителей в городе на 50 тысяч стало меньше, а очереди в женскую консультацию почему-то огромные. Когда наконец я попала к врачу, он меня осмотрел и неуверенно произнес:

– А может, и беременности не было?

– Как не было? Вы же сами ее поставили и срок указали.

– Медицина может ошибаться. Тем более срок маленький, всякое бывает. Надо платно сделать анализ.

Анализ сделали часа через три, результат ждала еще час. Я нервничала, так как у врача заканчивался рабочий день. Но я успела к нему.

Демин заойкал.

– Беременность есть! Тогда что же случилось?.. Вам надо лечь в больницу на сохранение.

Глубоким вечером, голодная, измученная, приехала я в городскую больницу. Полчаса ждала, когда ко мне подойдет дежурный врач. Пришла высокая темноволосая холеная женщина.

– Меня зовут Маргарита Генриховна. Пройдемте.

Я пошла за ней в операционный кабинет.

– Залезайте на кресло, сейчас посмотрим.

Я послушно подошла к креслу и остолбенела: у его подножия красовался облупленный эмалированный таз, до краев наполненный кровью.

Маргарита Генриховна тоже его увидела.

– Зоя!

Вошла молодая полноватая женщина.

– Почему после смены не убрано?

– Сейчас уберу…

– Отставь в сторону. Давай девчонку посмотрим.

Молодая помогла мне взобраться на кресло, так как ноги почему-то перестали слушаться.

– Там нечего сохранять, – по-королевски спокойно констатировала Маргарита. – Ребенок умер неделю назад. Срочная чистка. Слезай, будем документы оформлять.

Молодая помогла слезть и подойти к письменному столу. Королева вооружилась ручкой и спросила:

– Сколько тебе лет?

– Маргарита Генриховна, а кровь на консервацию или вылить в раковину? – крепко держа таз обеими руками и слегка покачивая, спросила задумчиво молоденькая.

– Да вылить её! – бросила в сторону Королева. – Та-а-к… Сколько тебе лет?

Мне вдруг стало очень трудно ответить на такой простой вопрос. «Сколько?.. В четырнадцать я стала уходить из дому… Это было очень давно. Жила с Борисом… Наверное, много-много лет. Но двадцати мне еще не было: это юбилей, его бы я запомнила…»

– Наверное, восемнадцать.

Она, вероятно, подумала, что я издеваюсь.

– Восемнадцать… Половой жизнью со скольки лет живешь?

– Не помню.

– Как не помню? С двенадцати, тринадцати…

– Позже.

– Пишу с четырнадцати. Болела чем?

– Болела.

– Та-а-к…

Королева отложила ручку и внимательно на меня посмотрела:

– Что с ребеночком сделала?

Я взглянула на ее лицо, но оно стало немножко размываться, да и весь кабинет как-то стал чуть-чуть покачиваться. Так обычно бывает, когда лишку выпьешь.

– Ничего не сде-ла-ла.

Язык вдруг начал заплетаться.

– Маргарита Генриховна, ей плохо! – раздалось сбоку. Меня поправили на стуле и велели нюхать вату, которая ничем не пахла.

Прошло какое-то время, мне посвежело.

– Залезайте на кресло, сейчас почистим, – скомандовала Королева.

– Как почистим? Без наркоза? – попятилась я.

– Конечно, без наркоза. Где я тебе так поздно анестезиолога возьму? – Королева любовно осмотрела инструменты пыток.

– Я не буду без наркоза. Я завтра утром пойду платно делать тогда. А может, у вас платно наркоз есть?

– Богатая нашлась! Нет у нас наркоза! Нет! Как же раньше женщины аборты делали? Притом женщины – не чета тебе, – замужние и порядочные. А ты шлялась-шлялась, нагуляла в подол, нажралась яда какого-то, пришла в больницу и права качаешь! Полезай, дура, у тебя заражение крови начинается!

– Сама ты дура, – вдруг очнулась я. – Что ты обо мне знаешь? Кто ты такая, чтобы судить? Я ради ребенка курить бросила, капли в нос от насморка не капала… У меня свадьба должна быть! Какая ты врач!.. И не боюсь я тебя, можешь издеваться надо мной как хочешь, только под наркозом. И заражения крови не боюсь. Я сама, может быть, помереть хочу… – Я еще много хотела сказать, но не выдержала, и разрыдалась.

Молоденькая бегала, махая передо мной ваткой.

– На всю больницу орет, – устало вздохнула Королева. – Зоя, поищи на первом этаже анестезиолога. Скажи, Рита просит.

Через десять минут в хирургический кабинет зашел жизнерадостный мужчина. Увидев меня, весело просюсюкал:

– Да кто же у нас плачет? – и, обращаясь к Королеве, вопросил: – И кто же довел до такого состояния бедную девочку?

– Она хочет наркоз, – махнула в мою сторону Королева.

– Сделаем. Укладывайтесь на кресло.

Они вдвоем помогли мне забраться.

– Нет, ну это невозможно! – горячо воскликнул анестезиолог. – У бедного ребенка абсолютно не дышит нос!