Забытое время

— Я хочу к маме! — верещал Ноа, и пассажиры поглядывали на Джейни так, будто она водила за нос и их.

Самолет, разгоняясь, покатил по взлетно-посадочной полосе. Джейни никогда не боялась летать, но вздрогнула, когда самолет тряхнуло на взлете.

Во время беременности она читала исследования о том, что гормон стресса кортизол, если его уровень в крови высок, может проникнуть через плаценту, что повлияет на формирование зародыша и станет причиной низкой массы тела при рождении. Джейни сочла, что это логично: она грызла морковь и принимала витамины, но этого мало — все, что чувствовала она, чувствовал и ребенок. Она изо всех сил старалась сохранять спокойствие, отказалась от выгодной должности в большой корпорации, чтобы на развитие ребенка не оказали неблагоприятного воздействия сверхурочная работа и зашкаливающий стресс.

А сейчас уровень кортизола подскочил, и Джейни размышляла, чувствует ли Ноа — может, ее стресс крохотными молекулами витает в воздухе, которым Ноа дышит, и от этого сыну только хуже. Что ж, ничего не поделать. За последние недели мир стал опаснее. Этот новый мир ускользал и уворачивался из-под ног, в этом мире дети умирали, потому что матери забывали проверить задвижку. Как в таком мире защитить ребенка?

С той минуты, когда Джейни вышла из «грейхаунда», и до той минуты, когда она с Ноа и Джерри села в самолет в аэропорту Даллеса, ей чудилось, будто она катится вниз с крутого холма. Никак не остановиться. Если выставить руки, попытаться затормозить, только до крови обдерешь ладони.

Самолет взмыл в небо. Голос Ноа пронзительным, режущим воем взмыл к поднебесным высотам. А Джейни была предоставлена самой себе. Что она делает? Как можно было вернуться к этой идее — ведь они только что потерпели фиаско? Как можно идти на такой риск? А вдруг она ранит еще одну мать?

Как можно воображать, будто Ноа — не ее ребенок?

И однако, будто ответом, в голову внезапно пришла строка:

Ваши дети — не дети вам.

Где она это слышала? Кто это сказал?

Джейни лбом прислонилась к спинке переднего сиденья и похлопала визжащего сына по коленке.

Ваши дети — не дети вам.

Слушая крики, что накатывали волнами, глядя, как хмурится, косясь на нее, стюардесса в проходе, Джейни вспомнила: это песня такая. Песня «Сладкого меда из скалы»[38], Джейни с Ноа слышали ее прошлым летом на бесплатном концерте в Проспект-парке.

Стоял ранний июльский вечер, теплый и ветреный. Джейни сидела на одеяле — с подругами и запасами хумуса, питы и моркови, которых хватило бы прокормить небольшой город, населенный дошкольниками. Голоса певиц а капелла сливались в идеальной гармонии («Ваши дети — не дети вам… и, хотя они с вами, они не принадлежат вам»), а Джейни сняла туфли, шевелила пальцами на усталых ногах и слушала, как подруги обсуждают свои беды (частная школа или публичная, невнимательные мужья). Сама она не могла себе позволить частную школу и не была замужем, поэтому сетовать ей было не на что, но она была довольна, поскольку певицы ошибались, Ноа — ее ребенок, и на дворе прекрасный вечер, и вся ее любовь изливается на этого мальчика, и больше в ней любви, наверное, ни для кого не осталось.

Пришло бы Джейни тогда в голову, что она очутится здесь, быстрее вздоха помчится к женщине, которая их не ждет?

Всего-то прошлое лето — а как будто в другой жизни.

— Я ХОЧУ К МАМЕ! — снова заорал Ноа, и его услышал весь самолет: можно подумать, Джейни его похитила; можно подумать, он не принадлежал извечно ей одной.

Когда самолет выровнялся, а Ноа наконец истощил силы и провалился в прерывистый сон, Джейни вытащила из-под переднего сиденья распечатки, которые выдал ей Андерсон накануне вечером. Копии газетных статей из «Миллертон Джорнал» и «Дейтон Дейли Ньюс» о Томми Крофорде, жившем на Эшвилл-роуд и в девять лет пропавшем. Учился в начальной школе «Маккинли», где преподавала его мать.

В заметке напечатали фотографию — явно организованно снимали всех учеников началки. Сбоку американский флаг, фоном — пошлые радуги на фальшивом голубом небе. Так и слышишь, как фотограф командует: ну-ка улыбочку пошире. Шире улыбочку. Мальчик как мальчик. Светло-коричневая кожа. Афроамериканец. Непонятно, с чего бы Джейни удивляться. Мальчик улыбался ей снизу вверх. Хорошая улыбка.