Забытые бастарды Восточного фронта. Американские летчики в СССР и распад антигитлеровской коалиции

Загадка истории с женихом разрешилась, и чекисты собирались привлечь Манько как новую осведомительницу. В рапорте с запросом разрешить ее вербовку сотрудник МГБ заявил как факт, что Манько и Белуха встречались с Фишером и Ревердитто. Он отметил: то, что Манько общается с другими женщинами, которые встречались с американцами – это хорошо. “Грамотная, культурная, развитая, умеет быстро заводить знакомства, в международной обстановке ориентируется хорошо”, – говорится в документе МГБ. План был таким: вызвать Манько в управление и допросить ее на предмет связей с американцами “Если она будет откровенно рассказывать, что ей известно, ей будет предложено сотрудничать с органами МГБ и об том соответствующая подписка”. Запрос одобрили 7 сентября 1951 года¹¹.

Мы не знаем, отвечала ли Ганна Манько на вопросы чекистов, убедила ли их в своей искренности. И если да, то предлагали ли ей работать на госбезопасность. Нам известно лишь то, что она всю жизнь проработала на одном месте, в той самой больнице, где трудилась во время войны. В 1991 году, после распада Советского Союза, когда местные журналисты, расследовавшие сталинские чистки, обратились к ней с вопросами об отце, Ганна рассказала о его аресте, о том, как жила в положении дочери “врага народа” – по сути, о жизни изгоя в послевоенном советском обществе. Она показала журналистам кандидатскую диссертацию отца, которую тот должен был защищать в день, когда его арестовали: “Теперь я храню эту папку с его расчетами и выкладками как священную, самую дорогую реликвию”¹².

* * *

Неизвестно, удалось ли чекистам завербовать Ганну Манько, но Зинаиду Белуху завербовали. Они использовали всех агентов, имевших к ней доступ, узнали все что могли о ее делах и связях, но этого оказалось недостаточно. В конце концов они завербовали мужа Белухи, Бориса: под кодовым именем Федотов он доносил на свою жену. Все, что удалось собрать чекистам в начале 1950-х годов, свидетельствовало: несмотря на большой опыт знакомства с немцами и американцами, Белуха не работала на американскую разведку. Ее можно было вербовать.

В сентябре 1952 года после долгих допросов Белуха согласилась сотрудничать с МГБ. Она призналась, что во время войны встречалась с немецкими и венгерскими офицерами и солдатами:

Должна признать, что во время немецкого присутствия в городе Полтава я вела себя неподобающим образом для советского гражданина: в частности я проводила время с немецкими офицерами, и у нас дома неоднократно устраивались вечеринки с выпивкой, музыкой и танцами. Я несколько раз была в театре… Я была знакома с летчиком по имени Ганс, служившим в звании унтер-офицера, с офицером по имени Рихард, связанным со сферой продовольственного снабжения, с солдатом по имени Ганс и с венгерскими летчиками.

Зинаида также призналась, что встречалась с Игорем Ревердитто в июле и августе 1944 года. Завербованной Белухе присвоили кодовое имя Тайга¹³.

Кто кого эксплуатировал в той игре с вербовкой, не совсем понятно: Белуха оказалась не тем агентом, на которого надеялись чекисты. Сведения ее особо полезными не оказались, и в 1955 году, менее чем через три года после вербовки, ее исключили из списка агентов Министерства государственной безопасности, к тому времени переименованного в Комитет государственной безопасности – КГБ. Но в ноябре 1958 года ее имя снова появилось в папках чекистов. Причина была проста: Джордж Фишер ехал с визитом в Советский Союз и, похоже, собирался посетить Полтаву. КГБ рассчитывал использовать полтавчан, которые встречались с Фишером в 1944 и 1945 годах в качестве осведомителей, чтобы проследить за деятельностью гостя из США. Сотрудники местного Управления КГБ уже готовы были связаться с Белухой, когда из Москвы пришла служебная записка, в которой говорилось, что Фишер в Полтаву все-таки не приедет¹⁴.