Забытые боги: Пепельное солнце

Левая нога шаркнула по камню и сдвинулась на миллиметр назад. Я, скрипнув зубами, с трудом вернула ступню на место, изо всех сил сопротивляясь сумасшедшему ветру, который исходил от места, где должен был быть заточен Ма Онши. Должен был. Ма Сульхэ не справился, не смог обеспечить необходимую охрану, хотя его и предупреждала. Ма Онши нельзя было оставлять под присмотром жрецов – отсутствие душ делает их отличными охотниками за фантомами, но отвратительными надзирателями за богами. Жрецы не способны видеть и ощущать без специальных амулетов тех, кто душ не имеет. Так что – лиши жреца его приспособлений, и он будет беззащитен. Да и что жалкий смертный, продливший жизнь за счёт благосклонного бога, может сделать против наступившего Хаоса?

Чем думал Ма Сульхэ, оставляя Ма Онши под такой ничтожной охраной? Или в этом и заключался одному ему известный план?

Ма Онши. Предсказуем в своей непредсказуемости. Разрабатывать стратегии в мире, где есть Ма Онши? Глупее ничего не придумаешь. Вот и мои, столетиями продуманные планы, развеяны по воле Ма Онши.

Прости, дядя, но месть придётся отложить.

Ураган не стихал. Мимо проносились обломки камня и дерева, они задевали, царапали кожу, но я не двигалась с места: если хоть на мгновение поддамся этой силе, уже не смогу устоять – снесёт безвозвратно.

Ма Онши призывает Войну. Он должно быть обезумел. Он как никто другой должен знать, чем все закончится. Что же произошло, раз Ма Онши решил пойти на крайние меры?

Гул и свист ветра оглушали. Гнев и ненависть клубились в воздухе, отравляя кровь, напитывая её зловонной желчью. Хотелось вцепиться зубами в плоть, проткнуть мечом живое тело, оторвать голову и напиться кипучей кровью. Хотелось убивать. Неистово. Невыносимо.

До боли прокусила щёку. Боль отрезвляет – кто бы мог подумать. Смертные имеют такой мощный инструмент, чтобы всегда быть в трезвом уме, но сколькие из них молятся о том, чтобы боль навсегда исчезла. Глупцы. Без боли нет и сознания, воли. Отсутствие боли отупляет, делает слабым. Бесстрашным, но слабым. Острым, незакаленным в боях мечом, который при малейшей трещинке расколется на мелкие части. Ни один бог не выдержал бы той физической боли, которую смертные испытывают каждый день. Даже я, та, кто пребывала в беззащитном теле уже несколько месяцев, не могла привыкнуть к царапинам, мелким порезам, боли в животе, зуду, жажде, голоду, недостатку сна и усталости. Но смертные – они живут с этим, они живут в нескончаемых ощущениях неполноценности и не ведают, что именно они делают их живыми.

Вкус железа на языке привёл в чувства, ненадолго утолил животную жажду крови. Я покусывала щёку, высасывая солоноватую кровь, и прислушивалась к стонам ветра. Среди гула и свиста различила язык Хаоса. Кто-то яростно кричал, изливал злобу на всё вокруг, ненависть ко всему живому. Голос Войны. Она уже здесь.

Никогда не могла найти ответ на вопрос, что такое Война и откуда она взялась. Она досталась нам от старых богов, наследство их былого величия. Также, как и Мгла. Они всегда были, потомки Хаоса, первопричины всего сущего. По крайней мере, так говорится в трактатах. Но я не верю этим сказкам. Я прожила достаточно, чтобы понять – нельзя доверять тому, что пишут боги, даже старшие. Они всегда рисуют мир таким, каким хотят, чтобы его видели остальные, от правды в таких пейзажах остаются крупицы.

Так что же такое Война? Хаос? Древний бог? Проклятие, ниспосланное нашими предшественниками?

Я этого не ведала. Знала лишь одно – только боги Войны способны ей управлять. Призывать по своему хотению, направлять её движение во время битвы. Страшная мощь, пугающая. Но ещё больше страшило осознание: боги Войны, имея такую силу в своих руках, не стремились к вершине владычества, не свергали Верховных богов и оставались у них в услужении. Почему? Пугает не та мысль, что боги Войны могут однажды оказаться на золотых и серебряных тронах Верховных, а то, что они этой возможностью не пользуются. От богов Войны не знаешь, чего ожидать, и Ма Онши яркий тому пример.

Ветер усилился. Голос Войны перешёл в истеричный крик. Призыв приближался к кульминации. Скоро на зов Войны со всех концов прибудут те, в ком желание убивать пересилит здравый смысл – смертные и бессмертные будут биться бок о бок, слабовольно подчиняясь зову. Такое случалось не раз за всю историю мира, и всякий раз заканчивался горами трупов и реками крови, но только так Война могла насытиться и уйти в своё логово. Ма Онши обрек на смерть тысячи жизней, но для него это было привычным делом: из всех богов Войны Ма Онши призывал её чаще остальных.

Уши болели от крика, вся сущность содрогалась от чужой ненависти. Хотелось преклонить колени перед этой неодолимой яростью, но я держалась, изливая собственный гнев на глупого божка, который делает, прежде чем подумать, и эта злоба помогала мне устоять перед неудержимой волной безумия.

Сопротивляясь ветру и шуму, я мысленно готовилась к скорой битве, но внезапное воспоминание отрезвило: у меня нет духовного орудия.