Забытые боги: Пепельное солнце

– Я – элкан, – Байзен указал на себя узкой ладонью с изящными длинными пальцами. – Таких, как я, больше всего. Высокие, худые, со светлыми белесыми волосами – в Солнечной империи мы повсюду. Илканы же, наоборот, коренастые, внешне очень похожи на птиц. У них кожистые крылья, клювы, птичьи ноги и руки, которые некоторые умеют прятать. А ещё илканы ужасные чистюли и заносчивые ревнивцы порядка, поэтому часто занимают высокие должности в имперской армии.

– Ну и? Это всё? То есть меня от тебя отличает лишь цвет волос и фигура? – разочарованно воскликнула Сюльри. – Клюва у меня нет, волосы у меня не белые, – принялась рассуждать она, – а это значит, что… Значит, что…

– Ты улкан, – поспешил помочь Байзен. В его голосе послышалось нескрываемое уважение и маленькая толика скрытого восхищения. Сюльри это заметила и непонимающе вопросила:

– И что в этом такого? Ты так говоришь, будто это что-то особенное.

– Да, так есть. Улканов ото всех отличает то, что они могут прятать свои крылья, а также то, что их тела способны на многое.

– На какое многое? Ты про то, что я могу отрастить руку, ногу или ещё что-нибудь?

– Нет, это все кенканы могут, – покачал головой Байзен.

– Тогда что?

– Вы можете уходить за Грань и возвращаться оттуда в здравом рассудке, – пояснил Байзен.

– А при чём тут тела? Моё тело же остается тут, когда я ухожу за Грань. Тайсвен мне рассказывал, что в такие минуты я просто будто бы засыпаю, а потом просыпаюсь. Так, разве такое заслуга тела?

Байзен не ответил. Он будто стремительно размышлял о том, стоит ли говорить дальше: лицо юноши скривилось, по лбу потекли капельки пота.

– Я… – Байзен резко схватился за висок и пошатнулся.

– Эй, что с тобой? – Сюльри вскочила с кровати и уже почти приблизилась к горгу, но тот выставил вперед ладонь и остановил девушку жестом.

– Не стоит… Все нормально, – прохрипел Байзен. – Меня зовёт господин.

– Ты про Тайсвена что ли? Он не мог тебя позвать по нормальному что ли? – возмутилась Сюльри. – Зачем причинять боль? Если ты слуга, это ещё не значит, что с тобой можно так обращаться!

– Ты странная, – сквозь страдания заметил Байзен. Он держался рукой за голову, а другой пытался найти что-то за пазухой.

– Чего это вдруг? – не поняла Сюльри, внимательно наблюдая за телодвижениями Байзена.

– Ты ненавидишь меня, но при этом жалеешь, – горг вытащил из-под рясы небольшой мешочек, который висел на шее юноши на толстой черной веревке. – Ты готова броситься мне на помощь, но с яростью кидаешься, будто дикий зверь, всякий раз, как видишь меня. Я думал раньше, что это из-за случившегося в переулке, но сейчас ты сказала, что давно простила меня, и я верю в правдивость этих слов. Но почему же тогда ты так сильно ненавидишь меня?

Байзен крепко держал в одной руке мешочек из темного бархата, а другую всё также придерживал у виска. Лицо юноши побледнело, на коже проступили синеватые венки, а губы его дрожали, было видно, как сильно он сопротивляется призыву и какую невыносимую боль ему приносит упорство, но Байзен продолжал с надеждой во взгляде ожидать ответа на свой вопрос. Однако Сюльри не спешила. Она не могла ничего сказать, ведь не привыкла находить своим поступкам какую-то причину. Сюльри просто делала то, что взбредало в голову, не заботясь о последствиях и обоснованиях своим действиям. Почему она ненавидела Байзена? Да просто потому, что она так чувствовала! Разве ж этому есть какая-то причина? А если и есть, то зачем её искать, если чувства от этого всё равно не изменятся!

Сюльри раздраженно нахмурилась и выкрикнула:

– Да откуда ж мне это знать! Интересный ты, пёс, спрашиваешь о ерунде, которая мне неизвестна! Да кто ж такое может знать!

Байзен разочарованно улыбнулся и молча протянул Сюльри мешочек.

– Что это? – настороженно сощурилась она.

– Это земля с родины, – сквозь боль прокряхтел Байзен. – Она убережёт тебя от беды, пока меня не будет рядом. Никуда не выходи, пока Тайсвен не разрешит. Прошу тебя, будь осторожна.

Он поморщился от очередного приступа боли, против воли вложил мешочек в руки девушки, которая застыла в изумлении, и незаметно для Сюльри покинул комнатку.

– Земля? – всё еще недоумевала она. – Да на кой мне земля-то? Что мне с ней делать-то?

Но ответом ей была лишь тишина опустевшей комнатушки.

***

Вач укрылся в тени коридора и бесшумно наблюдал за тем, как из комнаты, пошатываясь, выходит Байзен. В образовавшейся щели Вач заметил застывшую фигурку Сюльри, и сердце его пропустило удар.

«Она здесь», – взволнованно подумал Вач. Но он не спешил. Вач пытался перебороть давно забытые чувства воодушевления и радости. Он наконец-то сможет искупить свою вину перед этой девочкой. Вину за то, что лишил её детства, лишил семьи и дома. Теперь он вернёт её обратно. Лишь Мгла спадёт, окончится война и божественные игры, Вач приведёт Сюльри домой. И сможет тогда вздохнуть с облегчением.