Забытые герои Монпарнаса Художественный мир русско/еврейского Парижа, его спасители и хранители

В этот период художественные вкусы В. Уде и Д. — А. Канвейлера существенно различались. Кубизмом восхищались они оба, во время пребывания в Германии Уде работал над книгой «Пикассо и французская традиция», но сюрреализм не был ему близок. Он вновь обратил свое внимание на наивное искусство, найдя нового художника, которого счел заслуживающим поддержки — Камиля Бомбуа (Camille Bombois, 1883–1970). Кроме того, в 1927 году он вновь встретился с Серафиной Луи, выставку которой организовал двумя годами позже. Экономический кризис 1929–1930 годов, смерть Гельмута Колле в 1931 году, а также рост фашистских настроений в Германии и в Западной Европе в целом, побудивший Герварта Вальдена в 1932 году покинуть родину и переселиться в Советский Союз (где он был арестован в 1941 году и скончался или был расстрелян в тюрьме в окрестностях Саратова), — всё это нанесло самому Вильгельму Уде и его выставочной, коммерческой и просветительской деятельности тяжелые удары. Картины, которые он хранил в Германии, были конфискованы и разграблены нацистами. К сожалению, воспоминания Вильгельма Уде были опубликованы в Швейцарии в 1938 году³⁰⁸, то есть еще до Второй мировой войны, вследствие чего рассказа от первого лица о том, как ему удалось пережить эту войну и Холокост, в распоряжении историков нет; насколько известно, ему удалось найти убежище где-то на юге Франции.

В 1944 году Вильгельм Уде вернулся в Париж, но жить ему оставалось только три года. За это время он закончил книгу о художниках-примитивистах: начав в 1911 году с монографического альбома Анри Руссо, он закончил книгой, в которой представил Руссо основоположником важного художественного направления³⁰⁹. За несколько месяцев до смерти он написал письмо-завещание тогдашнему директору Национального музея современного искусства в парижском Дворце Токио Жану Кассу, предлагая свою коллекцию (а точнее, то, что от нее осталось) музеям Франции с единственным желанием, чтобы она была выставлена в отдельном светлом зале. Это завещание не было выполнено, «зала собрания Уде» ни в одном из парижских музеев нет.

Даниэль-Анри Канвейлер в 1937 году получил французское гражданство, а осенью 1939 года на улице Монсо, 47, в третий раз открыл в Париже свою галерею. Однако заниматься ею ему пришлось недолго: нацистская оккупация Парижа заставила его вновь покинуть любимый город. В отличие от Пауля Розенберга, сумевшего в 1940 году через Португалию эмигрировать в США (последние девятнадцать лет его жизни прошли в Нью-Йорке), Д. — А. Канвейлер остался во Франции, скрываясь в окрестностях города Лимож. Основанная им галерея, однако, сохранилась благодаря стараниям сестры жены Канвейлера, Луизы Лейрис, супруги писателя Мишеля Лейриса. Супруга Д. — А. Канвейлера Люси скончалась 14 мая 1945 года, спустя менее чем неделю после окончания Второй мировой войны; муж пережил ее более чем на тридцать лет. После кончины в 1963 году Жоржа Брака, а в 1973 году — Пабло Пикассо Даниэль-Анри Канвейлер остался последним из могикан, свидетелем и поддерживающим соучастником развития кубизма — одного из самых ярких художественных течений в европейском искусстве XX века. Спустя девять лет после его смерти в Париже была издана книга о его жизни и подвижническом служении искусству³¹⁰.

ГЛАВА 12

РУССКО-ЕВРЕЙСКИЙ САЛОН: МАРИЯ И МИХАИЛ ЦЕТЛИНЫ — МЕЦЕНАТЫ И ДРУЗЬЯ ДЕЯТЕЛЕЙ ИСКУССТВА ВО ФРАНЦИИ