Забытые крылья

– Ну и славно, – с удовольствием заключил Фомин. – У нас дел еще много, надо все картины оформить, придумать, как их расположить…

– Стиль и колорит очень отличаются… Наверно, стоит развесить в отдельных залах? – предположила Маргарита.

– Подумаем! Я бы попробовал перемешать, контраст может быть очень эффектным… – Он весело взглянул на Вадима, а потом, словно забыв о манерах, первым протянул руку взволнованной Наде. – Да, удивили, спасибо! Проект может получиться еще интереснее, чем ожидалось.

Глава 28

Они вышли из галереи втроем: Вадим с тяжелой папкой с картинами жены, Надя рядом, Маргарита следом за ними.

– Марго, может, отметим? – Вадим был уверен, что сумел переломить ситуацию с женой, и пребывал в прекрасном настроении.

– Вадим, спасибо большое, – Марго вежливо улыбнулась и достала из сумки брелок с ключами от машины. – К сожалению, мне нужно ехать, еще несколько встреч сегодня. Давайте я отвезу папку? Побудет у нас в кулуарах. Я как раз на выставку еду.

– О, это было бы здорово! А мы прогуляемся налегке, погода просто сказочная. – И Вадим пошел к машине Маргариты, оставив Надю прикидывать, не слишком ли много одолжений делает им эта женщина.

«Они хорошо смотрятся вместе, – машинально отметила Надя. – Она такая женственная, вся в изгибах, и кожа фарфоровая. Она его как будто проявляет – Вадим рядом с ней выглядит так… сексуально».

Вообще-то слово было не из Надиного лексикона. Но после вчерашнего бурного воссоединения оно возникло само собой.

После возвращения из аэропорта их как ураганом смело. Вадим, вошедший в квартиру на Плющихе следом за Надей, немедленно, еще в прихожей, обнял ее сзади сильными руками, заставил замереть и начал медленно-медленно, едва касаясь и обдавая кожу жарким дыханием, целовать в шею. Надя сначала держалась прямо, но потом ослабела, закрыла глаза и, когда он развернул ее лицом к себе и продолжил, уже не могла и не хотела возражать. В конце концов, это ее муж, ее единственный мужчина, и она соскучилась. Удивленно вскрикнув, когда он поднял ее на руки, Надя засмеялась, закрыла лицо руками и, слегка придя в себя по пути в спальню, начала горячо отвечать на его ласки. Настолько горячо, что сама удивилась. Им всегда было хорошо вместе, но Вадим играл ведущую роль, она лишь следовала за ним с нежной покорностью. Ее смущали разговоры о постельных делах, и хотя Надя не считала себя ханжой, когда Ленка однажды завела разговор о курсах орального секса, решительно отказалась даже пробовать: да, муж все чаще спит на диване в мастерской, но это же не повод.

– Это просто не мой стиль, Лен, – ответила она тогда подруге. – Может, у нас с Вадимом нет того, что называют настоящей страстью, но есть вещи, которые я никогда не буду делать.

Сейчас она немножко пожалела, что тогда так и не решилась пойти на эти странные курсы.

«В конце концов, это же просто репертуар, как у певцов, например, – думала она, спускаясь губами вниз по его поджарому животу и слыша, как дыхание Вадима становится прерывистым и тяжелым. – Да вроде и так хорошо».

Горячие и голые, они лихорадочно меняли позы, сплетаясь и расплетаясь, целовались и прикусывали, щекотали, сжимали, вдыхали, облизывали, смаковали, торопились, отрывисто и хрипло смеялись, и снова, и снова забывались, стонали, вскрикивали.

– Что это с нами сегодня? – спросила она, глядя на него сияющими глазами, лежа распластанной с закинутыми вверх и скрещенными руками. Растрепанный Вадим с невероятно помолодевшим, раскрасневшимся лицом навис над ней, удерживая ее запястья за головой и сильно прижавшись бедрами к ее телу.

– Все с нами хорошо. Мы просто наверстываем. – И резким движением припал к ее губам поцелуем.

Потом она лежала на боку, а он медленно и мягко гладил ее по спине всей ладонью, словно успокаивая. Надя улыбалась в пространство, ощущая, как все тело до последней клеточки согрето и наполнено, взбудоражено и расслаблено. Очень хотелось пить, но прерывать то, что сейчас происходило в их супружеской постели, было немыслимо.

«Мы просто ожили… ожили и стали настоящими», – медленно думала Надя и вдруг, неожиданно даже для самой себя, спросила:

– Ну и что, с кем в постели лучше… со мной или с Ленкой?

– Надь, ты с ума сошла! Ты – моя любовь.

– Единственная? – Ей было так хорошо сейчас, что в ответе она не сомневалась.

– Единственная и навсегда, – подтвердил он уверенно.

– Ну что ж, – протянула она и повернулась на спину, чтобы увидеть его лицо. – Так и запишем.

И улыбнулась.

«Может, у нее кто-то был там, в этом Кратове? – обожгло Вадима. – Да нет, не может быть. Это ведь Надя».

* * *

Им было хорошо. Вадим договорился с Маргаритой о встрече у Новой галереи, отключил телефон и за весь вечер не позволил Наде завести разговор о том, что ее беспокоило, – об этом внезапно возникшем проекте совместной выставки. Поил ее чаем, кормил фруктами, целовал и на все вопросы «а вдруг… а как» – отвечал одинаково, любимой фразой всех мужчин мира: «Все будет хорошо».