Забытые крылья

– Ой, я тебя умоляю, – со смешком ответила обманутая жена, снова пригубив стакан. – Он не для того гуляет, чтобы новое ярмо на шею вешать. Только его малолетки этого не понимают. Никакого ребенка у нее не будет. Плавали, знаем!

– То есть как не будет?.. – вырвалось у Нади.

– Эта уже третья. В первый раз я в истерике была… – Лика сделала едва заметную паузу и устало вздохнула. – А теперь даже не удивляюсь.

Света с каким-то ожесточенным выражением лица взялась за бутылку и налила себе виски.

– Да чего ты миндальничаешь? – хмыкнула Лика. – Возьми уже нормальный стакан, виски из рюмок не пьют.

– Мне нормально, – отмахнулась Света и опрокинула рюмку одним махом. – Личка, так, выходит, ему дети не нужны?

– У него от первого брака дети уже взрослые. И нашему Сашке шестнадцать. В Лондоне учится. Он же не Абрамович, блин, Свет. Куда ему еще дети? – Лика презрительно сморщилась. – Ты пойми, вот они его видят. Солидный дядька, нестарый при этом. Машина, дом загородный, яхт-клуб, гонки на внедорожниках. У них сразу загорается: «Мне такое надо». У них же самый возраст – замуж выходить, рожать, гнездо вить. С кем? Ровесники им нафиг не сдались – сейчас молодые парни сами ищут, к кому бы без хлопот пристроиться. А тут мой Коля. Да у них в яхт-клубе такое творится… Паруса – только предлог.

Лика посмотрела на Надю слегка поплывшим теплым взглядом и улыбнулась:

– Ну так, конечно, не у всех.

– В каждой избушке – свои погремушки, – неопределенно откликнулась Надя и, не вдаваясь в подробности своей семейной истории, глотнула вина.

– Лик, но если она правда беременна? Она что, аборт будет делать? – Света смотрела напряженно, хмурилась, на ее щеках загорелись красные пятна.

– Да что ты так беспокоишься-то, Свет? Она тебе родная, эта сучка? Разберется. Я не знаю, куда они у него деваются, но счета контролирую. Беременеют они у него или нет, бабло никуда не утекает. Разводиться со мной себе дороже – останется без штанов. Дом мой, половина бизнеса тоже. Так что, – она подмигнула Свете, – не боись, все будет путем. Ой, девки, а что это мы без музыки сидим? Давайте я сейчас поставлю…

Лика потыкала пальцем в экран золотистого «Айфона» в розовом чехле, и через секунду в кухню вплыл низкий, с хрипотцой женский голос: «Если я тебе больше не нужна, тогда и ты мне на, тогда и ты мне на…»

– Ой, нет, эта грустная… Надо повеселей чего-нибудь. Вот!

Электрический ритм с придыханиями на заднем плане – и вот уже тот же голос поет, а Лика, задорно притопывая, подпевает: «В твоих глазах я вижу свои мысли… и дождь поет на ломаном английском…»

– Попляшем, а, девки?

– Да ну тебя, Лик, – рассмеялась Света и потянулась с наполненной рюмкой к Надиному бокалу. – Надюш, давай выпьем!

Снова лихо опрокинув рюмку, Света оглядела подруг и сказала:

– А я вам завидую, девки…

– Что это? – Лика вскинула татуированные брови.

– У вас дети…

И Лика, и Надя мгновенно отвлеклись от своих мыслей и переключились на Свету.

– Светик… – голос соседки наполнился теплом и влагой. – Бедная ты моя девочка…

Она сделала музыку потише и сочувственно уставилась на сидевшую напротив Свету.

– Светуль, ну ладно тебе, подумаешь, – вмешалась Надя. – Ну есть у нас дети. Но это ж не гарантия счастья, как видишь.

– Надь, ну все-таки без детей женщине нельзя, – возразила Лика и, сочувственно сморщившись, насколько позволял ботокс, заглянула Свете в лицо. – А ты не можешь, да?

– Не знаю… Может, и могу, – тихо ответила та.

– Как это? – Лика протянула руку через стол и мягко взяла Светину кисть в свою. – Расскажи!

– Ну, мы сначала не хотели, – медленно начала Света. – Я пила таблетки много лет, потому что Пьеру было не до этого, да и мне нравилось так жить – свободно, весело. Во Франции к этому не так, как у нас, относятся. Если ты рожаешь раньше тридцати, это странно. Конечно, у меня периодически мелькала мысль, но вот прям сейчас детей не хотелось. А когда мне исполнилось тридцать пять, поговорили и решили, что пора. Ну и оказалось, что у нас не получается. – Света снова наполнила рюмку и одним глотком осушила ее, жестом отказавшись от закуски, которую пододвинула Надя. – Пошли к врачу. Назначили кучу обследований. Я все прошла – вроде бы порядок. А Пьер начал… и перестал.

– То есть как перестал? – не поняла раскрасневшаяся Лика.

– Ну так. У него нашли небольшую проблему, надо было ходить лечиться, но тут карьера пошла в гору, стало некогда… Потом переехали в Брюссель, Пьер начал осваиваться на новой должности. В общем, в какой-то момент он мне прямо сказал: мы живем отлично и без всяких детей, и давай не будем делать из этого проблему.

Надя поставила локти на стол, оперлась подбородком на сложенные кисти и с жалостью смотрела на подругу.

– Светик, солнышко мое… и ты ничего не рассказывала… бедная моя…

– Вот козел! – убежденно и громко объявила Лика. – И ты его поэтому бросила, да?

Она, наоборот, оживилась – то ли стараясь приободрить Светку, то ли воспрянув от мысли о возможности женской независимости.