Забытые по воскресеньям

Он мог бы выразиться иначе, сказать: «Вы очень красивая!», «Вы невероятно хорошенькая», или «Вы и такая мне нравитесь!», или, в конце концов, «Подумаешь…». Однако он выразился иначе. Результат впечатляет. Резюме профессора!

– Я… Мне снять халат?

– Ни в коем случае. Говорите со мной.

– Я тоже… ну, в общем, у меня тоже есть фотоаппарат. «Поляроид». Я снимаю брата, вставляю карточки в рамки и вешаю на стену над кроватями одиноких постояльцев. Жюль – красавчик. Из него получается идеальный «сын». Пейзажи и животных я тоже фотографирую. Еще долго? У нас мало обитателей «без семьи». Вы закончили?

– Да. Видите, уже убираю аппарат.

Можно подумать, он винтовку прячет в чехол.

– Я с вами! – кричит Элен. – Заберите и меня!

Роман бросает на меня вопросительный взгляд. Я опускаю глаза:

– Она переживает арест Люсьена.

– Знаете, как это было?

– Я вам напишу. Не хочу, чтобы Элен слышала.

Глава 34

Надень красную блузку, она тебе больше идет, ты сегодня неудачно уложила волосы, наведи порядок в своей комнате, собери разбросанные вещи, ты стащила мою помаду? Ладно, ладно, детка, помоги мне убрать со стола, пойдешь со мной в магазин, я приду за тобой в 16:00, спросишь мое мнение, я его выскажу, у меня мало времени, ты сделала уроки? Да что же это такое?! Видишь, как красиво, ты не пойдешь, я тебе купила вот это, не стоило затеваться, иди накрой на стол, нет-нет-нет, хорошо, ладно, но один раз, не возвращайся слишком поздно, никакого шоколада, не пей газировку после 18:00, не уйдешь, пока не позавтракаешь, надень куртку, на улице холодно, ну что это за срач?! Почисти зубы, пора бы тебе повзрослеть, прими душ, не волнуйся, ничего страшного, люблю тебя, спокойной ночи, до чего же ты хорошенькая сегодня утром, тебе идет этот наряд, тебе звонил преподаватель истории и географии, уже поздно, иди ложись, вот именно, математика очень важна, все хорошо, милая, кто этот мальчик? Знаю, что ты не любишь читать, но тебе очень понравится, обещаю, в котором часу тебя забрать? Чем занимаются твои родители, погаси свет, не бегай босиком, сходим к врачу, не спорь, обними меня, не будешь слушаться, позвоню твоему отцу.

Иметь мать – даже зануду, даже чокнутую, но мать.

Я никогда не знаю, правильно ли оделась и хорошо ли поступаю. Хороша ли я сама. Не ошиблась ли.

Вчера вечером я ужинала с Я-уж-и-не-помню-как. Перед уходом, когда я красилась в ванной, мне до ужаса захотелось позаимствовать мамину помаду. Увы, мамы давно нет, а бабуля губ не красит. На полочке стоит только старый баллон лака для волос Elnett, лежат резиновые перчатки и баночка крема для лица Nivea.

Я-уж-и-не-помню-как позвал меня в японский ресторан. Пока я мучилась с палочками, пытаясь съесть суши, он задавал вопросы. О родителях, брате, бабушке, дедушке, «Гортензиях», коллегах, детстве, коллеже, лицее, моих последних ухажерах.

С ним не приходится мучиться от неловкого молчания, мы ни в коей мере не напоминаем супружеские пары, которые и одним словом за едой не обмениваются и притворяются, что их безумно заинтересовал дизайн люстры или цветочный принт на салфетке.

Потом он говорит, что я красива. Да так искренно, что я мгновенно затыкаюсь. Тем более что он-то мне совсем не нравится. Ну, по-настоящему не нравится. Мне никто по-настоящему не нравится. Кроме Романа.

– Мне пора, – говорю я. – Завтра утром маме понадобится моя помощь.

– Я думал, ваша мать… – У него вытягивается лицо.

У него удивленное лицо.

– …умерла. Да, она ждет меня. На кладбище. В восемь утра.

– Ты живешь со стариками и покойниками. Современная девушка…

– Ты не старик и не мертвец.

– Но ты ведь со мной пока не живешь.

– …

– …

– Не стоит нам больше видеться.

– Встретимся завтра вечером в «Парадизе»?

– Нет. Я дежурю.

– Тебя проводить?

– Нет. Я на дедулином «Рено 4L»[44].

В машине я впервые думала о Я-уж-и-не-помню-как.

Я часто провожу время, мысленно опрашивая обитателей «Гортензий», покойных родителей, давно лежащих в могиле, бабулю и дедулю, сидящих за столом на кухне. С ним все иначе. На вопросы отвечаю я.

Я-уж-и-не-помню-как напоминает один из тех навязчивых мотивчиков, которые напеваешь или насвистываешь целый день, не в силах выкинуть из головы. «Однажды, – обещаю я себе в который уже раз, – с этим будет покончено, в этот уик-энд мы не увидимся!» Потом, в «Парадизе», он целует меня в шею, и я не нахожу в себе сил сказать: «Отвали!»

Домой я отправилась не сразу. Они снова крутят «Невероятную судьбу Амели Пулен»[45], а я обожаю этот фильм и питаю слабость к мсье Дюфаэлю[46]… Еще одному старичку.

В зале кинотеатра было пусто, я села на первый ряд, в центральное кресло, и погрузилась в мир Амели, наслаждаясь шоколадно-клубничным эскимо. Счастье…

Глава 35

1943

Выстрелы. Они ее разбудили.

На часах нет и пяти утра. Элен вздрагивает. Она слышит топот сапог у себя над головой, но ее сердце стучит громче. Люсьена рядом нет. Подвал. Он спустился в подвал – как обычно. С ним ничего не случится, ведь света нет. Люсьен с детства умеет передвигаться в темноте.