Забытые смертью

Физическая усталость, доводившая до изнеможения, не выматывала так, как постоянные неурядицы, ссоры и даже драки в той первой бригаде. Они вспыхивали по пустякам. Случались и по серьезному поводу. Пришлось не просто присмотреться. И уже через месяц четверых мужиков навсегда прогнал из палатки. Велел шоферу увезти их в райцентр, подальше от тайги и бригады.

Со многим мог смириться Никитин. Понимал и умел прощать человечьи слабости. Но когда четверо мужиков не в шутку — всерьез взялись играть в очко на зарплату тех, кто работал с ними, ушам не поверил. Схватил за грудки двоих. Их партнеры за топоры взялись. Поперли на бригадира буром:

— Ты положняк дал, что с нами дышишь? Мы на халяву никого не держим! — рявкнул недавний зэк по кличке Сифон.

И снова завязалась драка. Избитых, связанных мужиков покидали в кузов машины и навсегда увезли из тайги.

Но… Упала выработка. Нехватка людей сказывалась. Где взять лесорубов? Да и кто согласится по доброй воле ехать в таежную глушь, под бок к зверью и озверевшим людям?

Искать самому — не было времени. А тут еще двое мужиков подрались в тайге, угрозы посыпались. «Мало забот им, что ли?» — злился Никитин. Оказалось, один другого на чифире подловил. Кое-как примирил бригадир, заставил работать спокойно. Пригрозив, что в другой раз обоих вышвырнет из бригады.

Только эти двое утихли, через пару дней придавило деревом вальщика. Не успел вставить клин в надпил. А верховой ветер опередил. Окалечил, измял мужика. Пришлось в потемках в больницу везти, вздрагивая при каждом крике.

Пока в больнице осмотрели человека, Федор лет пять жизни потерял. Ждал врача.

— Жить будет. Но в тайгу — ни шагу! — сказал тот, едва появившись.

Федор сидел в машине, ссутулясь. Курил одну папиросу за другой.

— Пошли поедим. С самого обеда вчерашнего дня не жравши! — напомнил Серега и потащил Никитина в ближайшую столовую. Она с минуты па минуту должна была открыться, и около нее, пряча в карманах и за пазухами поллитровки, роились мужики. Одни по двое, по трое ходили друг за дружкой, чтобы не потеряться. Раз скинулись — распить вместе надо, но и закусить хоть чем-то дежурным. Иные искали собутыльников, с кем можно скинуться на портвейн.

Едва Федор с шофером подошли, алкаши облепили их со всех сторон.

— Скинемся?

— На троих…

— Давай на склянку!

— По рваному, мужики!

— Не будет навара. Похавать нарисовались. На поддачу ни хрена нет. Сам бы не прочь. Да в карманах ни шиша, — лукавил водитель, зная норов этих свор.

Алкаши вмиг потеряли интерес к лесорубам А те, сев на подножку, курили.

— Дай папиросу, — подошел угрюмый лохматый мужик. И протянул грязную ладонь.

Сергей уже приготовился шугануть его, но Никитин опередил, протянул папиросу, водитель так и остался с открытым ртом.

— Сшибаешь? — спросил Федор мужика, не торопившегося уходить.

— Бичую. Вкалывал на судне. Да сорвалось. Опоздал. Без меня ушли на путину. Хотел с попутным нагнать, да застрял, как говно в проруби мотаюсь.

— А чего ж опоздал?

— Своих навестил. Двое девок у меня растут. У сестры. Неподалеку. В Приморье. Пока их навестил, судно ушло.

— Кем работал?

— Рыбачил. Как все.

— Что ж теперь делать будешь? — поинтересовался Никитин.

— Работу надо найти.

— Чего ж тебя на другое судно не взяли? — прищурился Сергей.

— Желающих рыбачить много. Не я один. Берут охотнее тех, кто помоложе. Вот и остался я за бортом.

— А к нам поедешь? — спросил Федор. Уже в столовой Костя согласился уехать в тайгу, работать в бригаде. Попросил лишь об одном:

— Хоть раз в год, хоть на недельку к своим я должен наведываться. Нельзя девкам без отцовского глаза расти.

А жена? Где их мать?

Костя отмахнулся. Сказав хмуро:

- Не дано блядям быть женами. С моря не дождалась. Я и выкинул, чтоб дочек с толку не сбивала, не испортила бы их. Так и живут с сестрой. Но кормить-то я должен детвору!

Когда поели, вышли к машине, Костя сразу в кузов влез. Из него даже по малой нужде не выскочил ни разу. Все боялся отстать, опоздать, остаться за бортом еще раз.

Федор, как и Костя, каждый месяц отправлял домой переводы. Детям…

Никитину теперь шли письма от отца и старшего сына, который любил высылать свои рисунки.

«В школе говорят, что у нашего Андрейки — талант художника. Учителя им не нахвалятся. Считают особо одаренным. Выходит, и с внуком мне не повезло, не сумею из него хирурга — замену себе вырастить. А уж так мечтал», — писал отец.