Забытые союзники во Второй мировой войне

Водитель нажал на газ так резко, что Берия был вынужден схватиться за дверную ручку, а козырявший на тротуаре милиционер растерянно опустил руку от козырька. Но Берия вместо того, чтобы отругать шофёра, еще прикрикнул: «Давай, давай!»

Лимузины сравнялись на уровне входа в ГУМ. До въезда в Спасские ворота оставалось двести-триста метров, но Лаврентию Павловичу много времени было и не надо. Молотов, который не мог не слышать, как за его спиной вдруг секунду назад взревел мощный мотор бериевской машины, уже несколько испуганно смотрел на него через стекло.

Старые соратники Молотов и Сталин. И их новый соратник Лаврентий Берия на пике могущества

— Куба? — прошептал через стекло Берия, но так, чтобы Молотов мог прочесть по губам.

— Да, — кивнул Молотов не то от испуга, не то от облегчения.

— Пропусти его вперёд, — скомандовал Берия шофёру.

Когда его машина проезжала Спасские ворота, наверху стали бить куранты. Берия ещё успел мельком подумать, что теперь куранты только отбивали часы, а никакой музыки не играли: они «замолчали» как раз в 1938 году, когда он, Берия, пришел в НКВД. Он подумал: «Совпадение, конечно. Но до музыки ли было тогда? А сейчас? Кстати, который час? Без четверти одиннадцать. Что-то Хозяин сегодня ещё рано».

В приёмной Сталина Берия и Молотов сначала как-то неловко друг другу поклонились, но потом всё-таки обменялись рукопожатиями.

— Ты какой-то нервный сегодня, Лаврентий. — Молотов уже пришёл в себя после «ралли» и теперь играл державного деятеля. Берия ненавидел эту его манеру и в ответ ничего говорить не стал.

— Товарищ Сталин ждёт вас. — Главные чекист и дипломат Страны Советов послушно потянулись к самой страшной двери Советского Союза. Что там ждёт их сегодня? Поощрение? Кара?

— Здравствуйте, товарищи. — Сегодня вождь был, кажется, приветлив. — Присаживайтесь.

— Здравствуйте, товарищ Сталин, — ответили оба, пытаясь звучать не школярским хором, но и не слишком выпячивая свои индивидуальности. И того, и другого при близком общении Сталин не любил.

— Вячеслав, ты просишь меня завтра принять посланника Кубы. Он прямо оттуда прилетел?

— Он прилетел не с Кубы, товарищ Сталин, но всё-таки из-за океана: из США через Африку и Иран. Аурелио Кончессо — посол Кубы в США и назначен посланником в Москву по совместительству.

— А почему по совместительству?

— Наш посол в США Литвинов — в свою очередь посланник по совместительству на Кубе. После войны, думаем, отправим на Кубу полноценного постоянного посла.

— А нужно нам это?

— Латинская Америка — это, как говорят американцы, их «задний двор». Присутствовать там — совсем нелишне. Хотя бы и на перспективу.

— Как, ты говоришь, фамилия этого кубинца?

— Кончесо, товарищ Сталин.

— Через одну «с»?

— Да, — ответил Молотов. Сталин при этом хитро посмотрел на Берия, словно разглядывая в его пенсне своё отражение. Потом перевёл взгляд на пенсне уже Молотова.

— А вот Лаврентий мне в своей бумаге написал эту фамилию через два «с». Так кто прав? — Теперь уже Молотов жалел, что подчеркнул свою близость со Сталиным в тот самый момент, когда его, оказывается, ждал подвох.

— Ну, товарищу Молотову пишет такой наш образованный космополит, как товарищ Литвинов. А, может, и его жена-англичанка что-то там дописывает. — Берия нанёс сразу двойной удар. Во-первых, видя, что в последнее время у Сталина стали всё чаще проскакивать антисемитские нотки, он решил опробовать в этой беседе вычитанное им недавно слово «космополит». И намекал-то на то, что жена Литвинова — не столько даже англичанка, сколько именно еврейка. А ведь и у сидевшего напротив Молотова жена — тоже еврейка. Во-вторых, Берия знал, что Молотов Литвинова на дух не переносит, но теперь вынужден будет защищать честь мундира.

— Товарищ Сталин, Литвинов действительно в своих донесениях о контактах с этим кубинцем в Вашингтоне пишет о нём как о «Кончесо» через одно «с». Но чекистам, наверное, виднее.

— Про Литвинова, кстати, нам надо потом поговорить особо, Вячеслав. А пока ты, Лаврентий, скажи. Тебе про этого кубинца, который приехал к нам, кто пишет?

— Мы «пробили» этого человека, задействовав ресурс Коминтерна.

— Откуда коммунистам знать буржуазных послов?

— Так ведь в правительство Кубы входили два коммуниста.

— Вот как? А почему же мы про это нигде не рассказываем?

— А как мы им могли помочь? Слишком далеко! Это же безумие — содержать союзников на другом конце света.

— Да, без такого приключения мы как-нибудь переживём. Куба ведь это где-то у Мексики? — При слове «Мексика» Сталина передернуло. Это слово у него всегда ассоциировалось с ненавистным Троцким.

— Да, остров в Карибском море. Но довольно большой остров.

— Вижу-вижу. — Сталин за это время встал из-за стола и задумчиво водил по глобусу в том месте, где в сторону Кубы «сосулькой» свисал американский полуостров Флорида. — Действительно остров большой и очень-очень далёкий. Не думаю, что мы когда-нибудь сможем залезть туда всерьёз.

— И всего в 90 милях от США.

— Крепко там сидят американцы?