Забытый берег

Какая ночь! Душный прохладный воздух напитался запахом дубовых листьев, а ещё пахло из ямы свежераскрытой землёй, влажной и тяжёлой.

Минут пятнадцать мы посидели возле ямы. Я покурил. А куда торопиться? Ночь-то была какой тёплой! Мы сидели расслабленные, аккуратные, не успевшие ещё сильно запачкать брезентовые штаны и майки. Я пускал дым то Паше, то Виктору, они жмурились.

— Ты, что ли, обнаружил? — спросил я Виктора.

— Паша.

— А как ты по этому чайнику кайлой не попал?

— Сам удивляюсь.

— Вскрываем! — сказал Павел. — Слава, нож?

— Есть.

Павел возился в яме, мы сидели над ним, слушали.

— Ну, держись, ребята, — довольно сообщил из ямы Павел.

И он выложил ком земли из ямы на землю.

Ком был плотным и увесистым. Если это чайник, то странный. С одной стороны торчал чуть согнутый носик. На противоположной стороне не было никаких следов ручки, ни выступа, ни дырки. А с боков имелись металлические ушки. С дырочками!

— Ребята, — сказал я, — это урыльник.

— Ка-акой ещё урыльник? — зашипел Виктор.

— То есть рукомойник или поильник. Раньше в крестьянских избах такие висели. Где запечье. К урыльнику крепилась цепочка, и за неё он вешался на гвоздь. Гвоздь вбивался в балку. В урыльник наливалась вода. И если надо хозяйке сполоснуть руки, она складывала ладони горстью перед носиком, а большим пальцем наклоняла носик вниз. Водичка-то в руки и бежала! Не грех было и умыться иногда. Потому и…

— Вот вы где!

«Лукоянов!» — подумал я, а почему так подумал, объяснить не берусь. Может, потому, что я думал совершенно о другом. А именно собирался просветить товарищей о том, что похожую форму в старину имел ещё и ночной горшок. И он тоже назывался урыльником. Меня очень забавляла эта мысль…

— Ну как, нашли? — заинтересованно спросил Лукоянов.

Только голос был не лукояновским! Голос был Саши Конева! Я и увидел его — чёрной тенью он стоял метрах в пяти-шести. Заныло в животе, и затылку стало больно, словно горячую железную ладонь кто-то к нему прижал.

— Стоять! И не шевелиться!

В ночной тишине торжественно-злобный голос Конева прозвучал дико и театрально.

— Что нашли — оставили на месте, а сами отошли! Живо!

— Ты на открытии, что ли, побывал? — опешил я.

Конев уже стоял над ямой чёрным монументом.

— Кто пикнет — стреляю! Все ушли от ямы!

— Ах ты, урод!

Это Павел стремительно выпрыгнул из ямы и ринулся на Конева. Он вытянул вперёд руки и вдруг остановился, будто ударился головой о дерево… Потом согнулся… И рухнул на землю. Перед этим мы дважды услышали странный, резкий звук…

— Я предупредил! — радостно взвизгнул Конев. — У меня пистолет! С глушителем! Дай, что нашли! А то я стреляю! Дай сюда!

Ужас, плотный и тяжёлый, давил на затылок. Я трусливо и аккуратно положил к ногам Конева урыльник и отодвинулся. Конев сел перед ним на корточки и замер. Чуть сместившись вправо, я тихо переполз в соседний ряд, потом в следующий и на карачках пополз в сторону большого оврага.

«Только не стреляй, — думал я, — ради бога не стреляй!»

Но он выстрелил!

Д-дух, д-дух! Д-дух!

2

Бредовые очертания оврага, к которому я, задыхаясь, выполз, плыли перед глазами. В предрассветной серости открылись другая планета и другие времена. Широко раскрывая рот, я побежал к коридору газопровода, потом к краю волжского обрыва, в кусты, опустился вниз, лёг на живот, чуть высунулся и поглядел на чистый и мрачный коридор газопровода. Я не знал, что делать, и лёг там, где недавно лежал, выглядывая Конева. Воздуха не хватало, я старался дышать глубоко, но бесшумно, а для этого не только широко раскрывал рот, но и предельно расширил и напряг глотку.

Потом появился Виктор. Он мелко и неровно бежал, сильно пригнувшись и широко расставив руки.

— Сюда! — Я приподнялся над кустами.

Виктор плашмя рухнул на землю рядом со мной.

Я не верил в то, что Конев умён, поэтому твёрдо знал, что он не станет задерживаться у ямы. Он заберёт найденный нами клад и спустится вниз по тропе. Для этого пройдёт именно здесь. Когда он это сделает, мы будем знать, где он. Сейчас это было главным — знать, где Конев.

— У меня пуля в голове, — сказал Виктор, отдышавшись. — Посмотри.

В его голове, пробив материю кепки, торчал толстый сучок, кепка была мокрой от крови.

— На сучок ты напоролся, — сказал я, приладился и резко выдернул сучок.

— Хе-хе-хе… — застонал Виктор.