Забытый фашизм: Ионеско, Элиаде, Чоран

Главный советник по печати деморализован. Поэтому он не оставил без внимания новость, сообщенную ему в конце ноября телеграммой из Румынии. В ней философ Константин Нойка извещал, что 12 декабря в Бухарестском университете состоится конкурс на замещение вакантной должности профессора по истории культуры. Друзья Элиаде настаивали, что он должен принять в нем участие. Сам он сперва колебался. Однако, все хорошо взвесив, он решил этого не делать и объяснял свое решение следующим образом: «По правде говоря, мне не хочется обращаться к аудитории, которая не сможет обеспечить моим идеям мировой отклик». Это новая позиция; ее возникновение, возможно, было обусловлено главным образом пребыванием во Франции в первой половине ноября и состоявшейся там встречей с Дюмезилем. Сам он утверждал, что, находясь в Париже, понял одну решающую вещь: нельзя рассчитывать на признание мирового научного сообщества, если действуешь в ограниченных рамках малой культуры. Как видим, наш герой в годы войны окончательно сумел себя убедить в своей необыкновенной значимости. И он опять это подтверждает: «Кажется, мне предстоит сказать нечто значительное. Я больше чем обычный ученый. Мои идеи и мой метод могли бы повлечь за собой большую реформу и оказать влияние на европейскую мысль в целом».

Пока же 1944 г. оправдывал, как и предполагалось, мрачные прогнозы, сделанные после Сталинградской битвы. Их венцом стала высадка союзников на берегу Нормандии 6 июня. Элиаде комментировал это событие следующим образом: «Вторжение началось, и я не могу найти утешения при виде унижения Европы, свидетелем которого я являюсь». Его разочарование невозможно выразить словами. В январе он с отвращением (которое именует «мое отвращение к истории») дает себе слово больше не брать в руки газет, перестать слушать сводки с фронта и ни в коем случае не участвовать в разговорах на политические темы. По отношению к 1944 г. необходимо отметить два факта, свидетельствующие о тяжелом состоянии историка, переживающего, по его словам, «ужасные недели». Прежде всего это высказанный весной план попасть добровольцем на восточный фронт. Дело происходит в апреле 1944 г.: русские войска только что перешли Днестр. В крайнем отчаянии он пишет 6 апреля: «Два дня назад я решил просить, чтобы меня отозвали в Румынию... Отправлюсь на фронт — не для того, чтобы сражаться, а чтобы умереть». Намерение было мимолетным; Элиаде, разумеется, ничего подобного не предпринял. Он боролся с самоубийственными поползновениями, без устали работая над «Трактатом по истории религий», к которому приступил в начале 1944 г. 7 ноября уже было написано 250 страниц, уточнял он в «Дневнике».

Момент для этой работы оказался выбранным удачно в том смысле, что скоро Элиаде смог посвящать ей все свое время. Он был «вычищен» со службы (это второй важнейший факт биографии историка в 1944 г.). Официальная отставка имела место в ноябре 1944 г. Удар был особенно тяжелым еще и потому, что произошел одновременно со смертью жены историка: у Нины Элиаде был рак, летом того года ее состояние резко ухудшилось, и 20 ноября 1944 г. она скончалась. «Самый ужасный месяц в моей жизни» — так обозначил Элиаде август 1944 г. (запись от 10 сентября). В это время ему уже сообщили, что 14 ноября он будет освобожден от занимаемой должности. Возможность отставки стала очевидной после переворота, происшедшего в Румынии 23 августа 1943 г., когда антинацистская коалиция правых монархистов, либеральных демократов, национал-крестьянской партии и левых (коммунистов и социалистов) положила конец правлению маршала Антонеску. Фактически единый фронт «за свободную, демократическую и независимую Румынию» был организован еще весной 1944 г. Непосредственным результатом его создания во внешнеполитической сфере стали прекращение боевых действий на стороне фашистской Германии и переход на сторону союзников; во внутриполитической — формирование коалиционного правительства.