Забытый грех

Александра кивнула и решительно вышла из машины.

– Кстати, как твоя подруга? Фаина, кажется. Ее беременность подтвердилась?

Александра грустно вздохнула:

– Увы, нет. А я так надеялась.

У домофона они остановились, и Лямзин набрал код.

– Але? – сразу послышался осторожный мужской голос.

– Он что, под дверью стоял? – изумилась Александра.

– Почему бы и нет? Проходи, – Эдуард открыл дверь, – для него сейчас очень медленно тянется время. Когда человеку угрожает опасность, а он не знает, откуда ее ждать и, главное, как избежать, это становится ежеминутным предчувствием смерти. Мучительное состояние. Настолько, что человек порой готов прервать его одним движением руки или росчерком пера.

– Покончить с собой?

– Может быть, и так, но есть и другой вариант. Например, загнанный в угол преступник может сам прийти и сдаться, устав от ожидания и рассчитывая на снисхождение.

Они поднялись по небольшой лесенке и подошли к лифтам – пассажирскому и грузовому. Приехал почему-то именно большой и оказался таким вместительным, что в нем вполне могли одновременно ехать человек двенадцать.

– Неужели такое бывает? Мне кажется, инстинкт самосохранения все-таки сильнее, – рассуждала Александра. – Ну как он может не срабатывать?!

– Иногда бывает. А для чего, ты думаешь, оставляют «автографы» на месте преступления? Некие визитные карточки, по которым можно с уверенностью сказать, что преступление совершил один и тот же человек?

– Улики?

– Нет, не так все просто. Преступник вовсе не хочет быть пойманным, но он оставляет знаки, чтобы по ним поняли, что это сделал он.

В этот момент лифт затормозил, двери раскрылись, и Лямзин приложил палец к губам.

– Все, на этом закончим. Я сейчас познакомлю тебя с моими коллегами, а после операции отвечу на все вопросы.

Эдуард позвонил, линза «глазка» потемнела на мгновение, и дверь открылась.

– Эдуард Петрович, проходи, – рыхлый толстячок широко улыбнулся. – Да ты не один. Как хорошо!

Почему-то при виде его искренней радости Александре стало неловко, и она почувствовала себя мошенницей. Ну вот не вызывал он у нее ни малейшей симпатии, и помогать ему совсем не хотелось. К тому же она до сих пор так и не поняла, в чем эта ее помощь должна заключаться.

Квартира оказалась светлая, просторная, в ней при желании вполне можно было затеряться. А если и не затеряться – это она, конечно, немного преувеличила, то уж почувствовать себя одиноко – запросто. Почему-то Александра была уверена, что толстячок живет один. Наверное, потому что не увидела ни игрушек, ни милых женскому сердцу безделушек и мелочей.

– Это полковник Плановой, мой непосредственный начальник, – донеслось до ее сознания, и она перевела взгляд. Полковник был высоким, седым, с волевым подбородком и властным взглядом. – Судья Васечкин, широко известный в узких кругах человек, – кивнул Лямзин на толстячка, – а это – Рита Калугина, майор нашего отдела…

Со стула встала женщина лет сорока, не обременяющая себя макияжем, и крепко по-мужски сжала Александре ладонь.

– …капитан Переверзев и, наконец, Дамир, мой помощник, – закончил Лямзин и сделал паузу, словно выдохшись от длинного монолога.

Капитан тут же вскочил и, мазнув по Александре заинтересованным взглядом, спросил:

– А что вы делаете сегодня вечером?

– Но-но, – оборвал его Эдуард, – что это за самодеятельность? Следи за окном, назначенное время приближается.

Переверзев, немного задетый, вернулся к окну, а Александра села рядом с не нравящимся ей судьей Васечкиным. Во всяком случае, он не пытался с ходу с ней флиртовать. Судья радостно подвинулся и даже попытался налить ей в плоский бокал коньяк.

– Я не пью, – она прикрыла бокал рукой.

Ждать долго не пришлось.

– Есть, – тихо сказал Переверзев, – идет.

Вскоре в прихожей раздался звонок. Васечкин вскочил и сильно побледнел.

– Ну что же ты, – укоризненно шепнул ему Лямзин, – давай, как договаривались. А ты, Александра, иди с ним. Станешь так, чтобы тебя не сразу было видно. Я покажу куда.

Она согласно кивнула, впрочем, ничего не понимая толком и уже чувствуя себя ошалевшей от обилия загадок и тайн.

Все мигом заняли свои места в просторной прихожей, Васечкин прошел к двери, а Лямзин дернул за руку к себе Александру, которая почему-то пошла следом за судьей.

– Кто там? – от волнения сипло спросил Васечкин.

– Мы с вами договаривались о встрече.

Александра вздрогнула. Она кинула вопросительный взгляд на Лямзина, но тот никак не отреагировал. Все внимание его было приковано к двери, казалось, он ловит каждый шорох. Сделав знак Васечкину – «открывай», он плотнее прижал к себе Александру и замер.

Казалось, дверь открывается страшно медленно. Так медленно, что Александра никогда не узнает – кто же за ней.

– Фаина, ты?

Александра потрясенно шагнула к подруге, протягивая к ней руки, но та слепо отстранила ее и пошла вперед. Алекс, Лямзин и Васечкин поспешили следом. В центре комнаты Фаина остановилась, пальцы ее разжались, и на пол со стуком упала черная сумка.

– Вот этого не надо, поднимаем сумочку и идем с ней за стол, – сказал Лямзин, – берите, берите. Проходим вот сюда. Рита! Осматривай сумку.