Забытый князь

Об этих вестях и поведал Димитрию купец Игнатий. Великий князь даже не поверил услышанному. Он знал, что Ягайло очень хотел помочь Мамаю. И только благодаря Пожарскому это не удалось. «Безусловно, — думал князь, — Ягайло, зная о той кровавой битве, отлично понимает, что силы Московии сильно подорваны. И он не исключал, что литовец может нагрянуть. А тут такая весть…»

— А ты, брат Игнатий, ничего не попутал? — спросил князь, пристально глядя на купца.

— Великий князь, обижашь. Я глухим никогда не был. Всё под чистую узнал. Скажу больше. В Вильне я продал дочке Витовта Софье жемчужное ожерелье. Девка, я скажу, великий князь, просто загляденье. А етот Ягайло держит её, точно каку воровку. Вот так.

— Ну, если такое дело… — Князь поднялся, подошёл к столику и, выдвинув ящик, достал небольшой кошель.

Подойдя к купцу, положил его перед ним.

— Возьми за свои труды, — предложил Димитрий.

— Нет, великий князь, — Игнатий отодвинул кисет, — пущай эта деньга пойдёть на помощь сирым людям.

Князь проводил купчину до самого крыльца, чего прежде никогда не бывало, и тепло простился с ним.

Вернувшись к себе, Димитрий задумался. Куликовская битва, нашествие Тохтамыша сильно расстроили государственную жизнь княжества. Много времени пришлось уделять возрождению воинства, ликвидации последствий татарского нашествия. И события на западе выпали из поля зрения князя. Сообщение Елферьева пробудило у князя интерес к тем землям. Раньше этим занимался Фёдор Кошка. Занимался неплохо. Но вот эти события…

«М-да-а, — в задумчивости произнёс князь, — кого? Може, попробовать Владимира Даниловича Красного Снабдю? Эх, нет Бренка! — вздохнул Димитрий, с тоской вспомнив своего погибшего друга. — Эх, Фёдор, Фёдор, чо ты никого не оставил?» — досадливо подумал князь. И тут его мысль невольно перебросилась на Василия: «Что-то с вестями задерживается. По срокам они должны уже быть в Орде».

Как только прибыл Василий в Сарай, Фёдор Кошка тотчас отправил в Москву гонца. Ордынцы ещё издали заметили, как к их берегам подходит довольно внушительная флотилия лодий. Особый интерес вызывала первая ладья. Она была значительно крупнее, под большим парусом и с конской головой на носу. Ход у неё был хороший. Острый нос заставлял воду бурлить и разбегаться волнами до самых берегов. Но при приближении к городу парус убрали и перешли на вёсла. На носу ладьи матрос верёвкой с грузилом беспрерывно замерял глубину. Это было интересно. Сараевцы видели такое впервые.

Матрос — это название людей, трудящихся на суднах, принёс в Московию купец Игнатий Елферьев, часто бывавший на западе, где встречался и с немцами, и с голландцами, от которых и прослышал такое слово — что-то закричал, вёсла подняли, и в воду с грохотом сбросили тяжёлые грузы. Ладья дёрнулась и застыла. Вскоре к борту этой ладьи подошёл один из паузков, на него спустилось несколько человек.

Когда он пристал к берегу, с него спрыгнул немолодой высокий человек. Он внимательно оглядел берег. Не заметив ничего подозрительного, обернулся и махнул кому-то рукой на паузке. На землю спрыгнул молодой, крепкий парень. Лёгким движением руки он отбросил назад свои темно-каштановые волосы, открыв высокий чистый лоб. Волосы, спадавшие чуть ли не до плеч, красиво окаймляли его голову, а неокрепшая бородка делала лицо старше его лет. Тёмно-карие блестящие глаза жадно смотрели на открывшую перед ним панораму.

Поднявшись наверх, княжич увидел вдали город, который, как лицо знатной турчанки, был прикрыт лёгкой синеватой кисеей. Но сквозь неё отлично просматривались золотистые купола, крыши, покрытые красной черепицей, белоснежные стены домов. Стояло уже лето, и парень был одет по погоде. Белоснежная рубаха, расстёгнутая на груди. Лёгкие шёлковые шаровары, заправленные в сафьяновые сапоги. На суше было гораздо жарче, чем на судне. Река делилась прохладой. В первое мгновение он не очень ощутил разницу в температуре.

Пока Василий разглядывал чужую для него землю, с флотилии высаживались люди. Первым вступил на землю боярин Фёдор Кошка. Подозвав служку, он приказал ему найти лошадей, чтобы добраться до города. Их искать не надо было. Извозчиков было столько, что могли перевезти армию, а не только группу людей. Рассадив команду, Кошка спросил у извозчика, знает ли он, где расположены московские хоромы.

— Моя знаит всё, — ответил тот, улыбаясь во всё широкое лицо.

Эти хоромы были отстроены ещё по приказу великого князя Александра Невского, которому дал на это разрешение сам Батый. Потом все ханы смотрели на эту вотчину как на что-то священное для них. Лес возили с вятских лесов, и хоромы строились с размахом. Со временем почернели могучие сосны, просели стены. Слегка покосилась ограда. Но всё же хоромы производили впечатление старого, погрузневшего богатыря, который ещё сохранил в себе частицу былой мощи.