Забытый (ЛП)

— Есть предложения? — огрызнулся Дин. — Гениальные идеи? Я весь внимание, честное слово. Мы не знаем никого рядом, кто мог бы добраться туда раньше. Позвоним в службу спасения — над нами только посмеются. Что мы им скажем? «Ведьма сказала нам, что где-то в Небраске бродит парень, за которым охотится ангел-садист и которому нужна помощь»? И даже если бы они нам поверили, они ни за что его не найдут, да и в любом случае у них, наверное, одна машина скорой помощи на всю Небраску, и та занята в Омахе. Эта часть Небраски — забытая богом глухомань. Мы не знаем никого, кто мог бы помочь. Я не могу вспомнить ни одного полезного заклинания. Ни один ангел нам не поможет. Единственный демон, которого мы контролируем, остался в бункере. Демоны перекрестков нынче с нами даже дел иметь не хотят. Еще есть идеи?

— Не знаю… помолиться кому-нибудь, может быть?

Дин опустил стекло и прокричал в ночь:

— Может кто-нибудь нам помочь? Кто-нибудь, помогите найти нашего друга! КТО-НИБУДЬ! Бог? Хоть кто-нибудь? — Он выждал с минуту и снова закричал: — КТО-НИБУДЬ, КТО МЕНЯ СЛЫШИТ, ПОЖАЛУЙСТА, ПОМОГИТЕ НАЙТИ НАШЕГО ДРУГА! — Он подождал еще несколько секунд и поднял стекло. — Так, этот пункт списка вычеркнули. Еще есть идеи?

— Нет, — тихо сказал Сэм.

Они поехали в тишине. Но узкое проселочное шоссе двигалось медленно, и они не выигрывали время.

— Прости, Сэм, — сказал наконец Дин. — Я просто… — Он вздохнул. — Я очень волнуюсь.

— Знаю, — ответил Сэм. — Я тоже.

***

На то, чтобы уйти с этого узенького местного шоссе, петлявшего меж холмов Вайоминга на большую трассу I-80, у них ушли часы. Но наконец-то, наконец-то, показалось пересечение с I-80. Дин выехал на магистраль, уходившую на восток прямо, как стрела, и прибавил скорость.

Прямо перед ними была луна, висевшая на восточном небосклоне. Она только взошла.

— Прикинь, он знал точно, когда восходит полумесяц, — сказал вдруг Дин. — То есть четверть луны.

— Наверное, он много их повидал, — отозвался Сэм.

Они не разговаривали уже несколько часов. Но теперь дамбу вдруг прорвало, и Дин выпалил:

— Господи, Сэм, он должен быть жив. Просто должен! Я просто… я не вынесу, если… если… если… если мы приедем слишком поздно. Ты слышал, что он сказал. Ты слышал. Ты слышал.

— Дин…

— Он извинялся, блин… Он извинялся. — Дин вдруг оказался не в состоянии замолчать. — Его последние слова мне были извинением за то, что он слишком меня раздражал. Я не могу, Сэм… Я просто… я сейчас готов застрелиться. Как я мог довести его до этого?

— Не надо стреляться, — сказал Сэм напряженно.

— Нет, нет, не буду, я имел в виду… я просто так выразился. Но, Сэм. Он что, на самом деле думает, что нам не нравится его компания? Он думает, что я считаю его каким-то гребаным молотом? Твою ж мать, Сэм. Он просто не может умереть, пока я не скажу ему, какой он идиот.

— А что это еще за молот?

Дин вздохнул.

— Это еще тогда, когда я в впервые встретил его. Я назвал его молотом. Когда думал, что он просто рядовой райский лизоблюд. То есть… я считал, что он вроде робота, который следовал приказам. Просто оружие. Без сердца, без души. Без собственных мозгов. — Дин умолк.

— О… — сказал Сэм совсем тихо.

— И позднее он сказал мне, что он не молот. Вот прямо так и сказал: Дин, я не молот. Это было за пару недель до того, как он взбунтовался… ну, то есть в первый раз — тогда, когда его пытали или… что там с ним сделали… Когда он впервые взбунтовался ради нас… Когда его в первый раз пытали… — Голос Дина умолк.

Сэм молчал.

— Он спросил меня, не буду ли я возражать, если он поспит в гараже, и я даже не понял.

— Дин…

— И что он сказал про кошку. Это пиздец. Ты вообще помнишь? Может быть, кошка сделала что-то не так, и ее не простили? Может быть, она им не нравилась? ЕБА-АТЬ… — Дин перешел на крепкие ругательства, которые обычно приберегал для особых случаев.

Фары освещали ночную дорогу перед ними. Звезды висели в небе очень низко.

Дин вдруг с силой ударил по рулю.

— ЕБАТЬ СУКА МАТЬ ТВОЮ!

— Дин. Следи за дорогой.

— И ПОТОМ ЭТА ЕГО ГРЕБАНАЯ КОШКА ЕЩЕ И СДОХЛА! — Дин снова ударил кулаком по рулю. — Он должен быть жив, Сэм, — добавил он, вдруг дрожащим голосом.

— Будет. Будет, — сказал Сэм утешительно. Дин знал, что Сэм совсем в это не верит, но заставил себя поверить. Он вздохнул. Они продолжили ехать в ночь.

***

Этот ночной переезд из Титонов в Небраску стал самым длинным, напряженным и мучительным в жизни Дина. Дин всегда думал об I-80 как о «своей» дороге, о своем большом американском шоссе. Это было главное шоссе страны, пересекавшее континент от Сан-Франциско до Нью-Йорка; по пути пролетавшее через Канзас, мимо бункера. Дин проезжал его из конца в конец много раз и знал, что это старейшая дорога на континенте. Тот отрезок, где они ехали сейчас, даже пролегал на месте знаменитого старого Орегонского пути. Полтора века назад прямо в этом месте тянулись одна за другой на запад крытые повозки. Дину всегда нравилось представлять, как он мчится прямо поверх следов тех старых повозок.