Забытый мир

- Ладно, не сейчас, - взгляд его пробежался по батареям желтых кружков, торчащих из толстой бумаги. - Завтра.

Петер снова захихикал.

За окном начало смеркаться. Дождь все также барабанил по сливу, капли на окне собирались в струйки и скатывались вниз. Борясь с осоловением, друзья еще раз сходили в подвал, найдя на этот раз еще одну коробку плоских хлебцев, "галет", как гласила надпись, и две больших жестянки, по галлону объемом каждая. В первой плескалась желтоватая жидкость, в которой они узнали подсолнечное масло, а вот во второй... Во второй, в сладком сиропе плавали половинки консервированных абрикосов. Снова возобновилось чавканье, перемежаемое усталыми вздохами. Прикончив почти всю банку, путешественники улеглись. Безмятежное счастье их, впрочем, длилось недолго - меньше чем через час, ослабшие за последнее время желудки настойчиво позвали парней вниз, на первый этаж, к тем чудесным конструкциям, к произведениям искусства, которыми стали в этом мире обыкновенные нужники. Но конечно такая мелочь не могла испортить друзьям этот вечер. Поглядев на потоки воды, текущие из вделанных в стену кранов, они разделись догола и вымылись, заодно и, постирав одежду, задубевшую от пыли и пота. После чего голышом, в одних ботинках, хлюпающих от стекающей с ног воды, поднялись в свое убежище. Марк хотел съесть напоследок еще одну баночку, и Петеру пришлось отгонять его мечом. Подперев дверь они, наконец, нырнули в блаженное забытье.

Петеру снилась комната, в которой они ночевали, только освещенная ярким солнцем. В кресле ворочался Марк, натягивая странного покроя одеяние - штаны и рубаху сшитые вместе. Потом они шли по городу, приветливо шелестевшему листвой с раскидистых деревьев, и по голубому небу плыли многоэтажные облака, то скрывавшие ласковое желтое солнце, то снова позволявшие ему слепить глаза.

- Помнишь, Наблюдатель сказал, что разум - это просто способность абстрактно мыслить? - спросил бодро вышагивающий Марк.

Петер посмотрел на друга с улыбкой. Темно-синее одеяние Марка, "комбинезон", всплыло откуда-то из глубин памяти, весь покрыт нашивками с эмблемами и строчками цифр и букв. Самая большая эмблема на коротком, до локтя, рукаве - восьмилучевая звезда и косой парус, летящий от нее. На лице у Марка уверенная доброжелательность, влажные волосы зачесаны набок и глаза его почему-то ослепительно голубые. Да и весь он выглядел как-то непривычно, толи повзрослевший, толи просто уверенный в себе.

- Помню, конечно, а что?

- Я тут задумался, а что такое разум не с точки зрения человека, а с точки зрения вселенной?

- И что же у тебя вышло? - ухмыльнулся Петер.

- Давай с тобой возьмем пространство - небрежным тоном начал Марк, - по сути ведь это плоть вселенной. И вот лежит оно себе, никого не трогая, равномерно по всему континууму. В универсуме чистота и порядок. Теперь добавляем материю. Сразу начинаются негативные последствия - скопления материи искривляют пространство, добавляется куча дестабилизирующих эффектов: время, гравитация и тому подобное. Красивая и чистая вселенная покрывается мириадами язв и коростой из космической пыли.

- Получается, материя - это болезнь пространства? - удивился Петер.

- С точки зрения тех, кто жил во вселенной без материи - да! Теперь дальше. Материя появилась, все к ней привыкли, никто не плюется и не возмущается. Но тут происходит ужасное - комбинация широко распространенных элементов, вода и энергия излучения горящей рядом звезды...

- И получается жизнь, - кивнул Петер.

- А теперь смотри, - с энтузиазмом продолжил Марк. - Висит себе в пространстве небольшой шар...

- Никого не трогает, - хихикнул Петер.

-... точно. Исправно подчиняется физическим законам, на шарике может и нет чистоты, но порядок гарантирован. И тут в какой-то теплой луже, это я условно, конечно, из спиртов, кислот и прочих пиримидинов образуются моносахариды, аминокислоты, нуклеотиды, а из этих через пару мгновений белки, полисахариды и нуклеиновые кислоты. И не успел ты глазом моргнуть, как красивый величественный шар, кишит всякой мерзостью, полностью покрытый липкой, вонючей слизью. И слизь эта с каждым днем поглощает все больше чистой незараженной материи, перерабатывая ее для своих нужд.

- Короче, жизнь - это болезнь материи, - прервал Петер.

- Точно. Паразит, поселившийся на теле хозяина и... Нет, есть лучше аналогия - раковая клетка. Карцинома, у которой лишь одна потребность - безудержный рост, захват всего, до чего она может дотянуться.

- Я тебя уже понял, - поморщился Петер. - Дальше что?