Забытый прародитель человечества

Сюжет данной сказки весьма интересен и во многом перекликается с частью рассмотренных выше тем. Очевидно, что волшебная мельница, в которую «заход был, а выходу не было», представляет собой символическое изображение загробного мира. Представление о мире мертвых как «стране без возврата» чрезвычайно древнее и встречается нам уже в месопотамских текстах. В пользу этого предположения говорит как то, что эту волшебную мельницу старик задумал построить перед своей смертью, так и то, что от мира живых в сказке она оказалась отделенной огненной рекой — типичной границей между двумя мирами в славянском фольклоре. Понятно, что сам образ мельницы вторичен и появляется лишь с развитием у славян земледелия примерно тогда, когда вместо небесного охотника в Орионе наши далекие предки начали видеть косарей. Однако замещение одних образов в фольклоре другими, как правило, не происходит случайно, обычно оба образа связаны с какой-то лежащей в их основе глубинной идеей, что и позволяет замещать один образ другим без серьезного ущерба для внутренней логики повествования. И в данном случае это идея загробного мира. Соответственно, и сам образ волшебной мельницы, и достаточно распространенный в фольклоре сюжет о том, что отец обещает некоему сверхъестественному персонажу, в данном случае черту, «то дома, о чем он не знает», оказываются поздними вставками в изначальный сюжет. Животные, которыми окружен герой сказки, — это, с одной стороны, его духи-хранители, неоднократно возвращающие его из загробного мира, а с другой стороны, они имеют легко угадываемые проекции на звездном небе. Действительно, описанию молодого охотника и его чудесных помощников на небе соответствуют созвездия Орион, Большой и Малый Пес, Малая Медведица и еще одного созвездия, в котором наши предки видели соловья. Последним, в принципе, могла быть почти любая группа звезд, однако интересно отметить, что и на современных картах звездного неба ниже созвездий Орион и Заяц размещается созвездие Голубь. Интересен и мотив превращения волов в собак. В этой связи следует отметить, что в созвездии Большая Медведица болгары видели волка, грозившего смертью двум волам, запряженным в повозку. Представление об этом созвездии как о Возе было общеславянским и засвидетельствовано в том числе и на территории Руси. То обстоятельство, что в сказке только медведь и собаки могут войти и выйти из заколдованной мельницы непосредственно перекликается с образом собаки как существа, тесно связанного с погребальным культом в белорусском предании. То, что в конце сказки из всех персонажей лишь один медведь остается в живых и достает живую воду для оживления хозяина и своих товарищей, находит свое объяснение в нахождении посвященного этому животному созвездия в центре неба, у самой небесной оси. В то время как все другие небесные созвездия периодически уходят за горизонт, что понималось нашими далекими предками как их уход в царство смерти, созвездие Малая Медведица никуда не исчезает с небосвода и в силу этого не только не умирает, но и оказывается способным через какой-то промежуток времени воскресить другие созвездия. Если не учитывать астральную подоснову данного сюжета, рассматриваемый эпизод сказки окажется необъяснимым. Данное обстоятельство помогает понять, почему в Греции, согласно приведенному выше описанию Павсания, могила Ориона оказывается неподалеку от места, именуемого Полос (Небесная ось). Подтверждает это наблюдение и то, что в целом в общеславянской традиции медведь воспринимается как символ плодородия, здоровья и силы. Исследовавший образ этого животного в фольклоре А. В. Гура отмечает: «Сербы Хомолья относят медведя к особо чистым животным. С этим согласуется и русское представление, что нечистая сила не может принять облик медведя. По убеждению крестьян Олонецкой губ., «медведь от Бога». Мотив божественности медведя присутствует в украинской этиологической легенде: «старый дед» обогащает человека и делает его сначала богом, а потом медведем (Харьков.). Чистотой и божественностью обусловлено и сближение медведя со священником. В шутку его называют «лесным архимандритом» (рус., белорус.)»^{203}.