Забытый принц

Все так же ничего не говоря, я принялся накладывать на нее иллюзию. Глаза целительницы скользили по моему лицу, и мне это… нравилось. Нравилось, что она рядом, что в кои-то веки я спас кого-то, вместо того чтобы убить. Нравилось, что этим кем-то была именно она и у меня теперь был повод стоять вот так рядом и намеренно долго возиться с иллюзией, чтобы растянуть момент.

Закончив с чарами, внимательно осмотрел результат. Одобрительно кивнув, жестом предложил направиться в сторону центральной улицы. Шли молча и на небольшом расстоянии друг от друга. А когда наконец-то вышли к шумным торговым лавкам, взяли экипаж.

В карете мы сидели в разных углах друг напротив друга. Мерный цокот лошадиных копыт по мостовой успокаивал. За окном один дом сменяется на другой. В горящих окнах были видны части чужих гостиных и комнат. Каждое такое окно приоткрывало завесу чьей-то чужой жизни, судьбы, истории. Каждое такое окно напоминало мне о том, кем я никогда не стану.

Я перевел взгляд на девушку. Отблески уличных магических фонарей рисовали танцующие узоры на ее лице, и это казалось таким… завораживающим.

Мне бы стоило отвернуться, но я все смотрел, смотрел, смотрел.

Она словно восход, который встречаешь накануне смертной казни: кажется, что ничего на свете не может быть прекраснее.

Целительница повернулась, перехватывая мой взгляд. Такое, казалось бы, незначительное действие, но мое сердце мучительно сжалось.

– Как вас зовут? – тихо спросила девушка и отдаленно не представляя, какую бурю эмоций во мне всколыхнул этот вопрос.

– Эридан, – представился я.

Звук собственного имени казался каким-то странным, настолько я отвык от него. Благодаря проклятию Райндхарда мое имя никто и никогда не запоминал, а память обо мне пропадала примерно через неделю, месяц или даже через пару дней. Всегда по-разному. Поэтому целительница вскоре забудет и мое имя, и, собственно, меня.

– А я Эйлиин, – ее лицо озарила улыбка.

Такая светлая и искренняя, что это причиняло мне боль. Улыбалась ли бы она мне так же искренне, если бы узнала, какое я на самом деле чудовище?

Конечно же нет… Никто не улыбается чудовищам. Чудовищ лишь боятся и делают из них еще больших чудовищ.

Экипаж остановился, я помог девушке выйти из кареты, подав руку. Она на удивление изящно спустилась по маленьким ступенькам.

– Надо же, даже в юбке не запутались, – не удержался от колкости я. Видимо, сказывалось пагубное влияние Райндхарда.

Губы девушки тронула легкая улыбка. Она посмотрела куда-то в самую глубину моих глаз и сказала:

– Спасибо за помощь, Эридан. И доброй вам ночи.

После чего развернулась и направилась к дому, оставляя меня наедине с этим ужасным, томящим чувством, с которым я понятия не имел, что делать.

Глава 15

«Беитрис и Сайл.

Вечно юные девочки-близнецы, дочери бога Двэйна и богини Нэндэг, помогали богине смерти Морриган.

Сайл была способна видеть смерть каждого живого существа и отмеряла жизни, внося их в списки, по которым ее сестра Беитрис сверяла все души, которых привозили Кольбьерн и Арнльот. Именно Беитрис пускает по следам сбежавших душ гончих Мэнфистериума»

«Повествования об обители мертвых»

Эйлиин

– Эйли-и-и-и-ин! – раздался над ухом протяжный голос Блэр, и я вздрогнула, чуть не выплеснув на себя остывший чай из фарфоровой чашки, которую сжимала в руках.

Сморщив нос, посмотрела на сестру, но наткнулась на осуждающий взгляд мамы, бабушки Алисандры, тетушки Феоны, швеи и – кто бы мог подумать – Эмоджин.

– Что? – решила уточнить я, чем же заслужила столько немого укора.

– Мы тут битый час, а ты даже слова не сказала! – возмутилась бабушка Алисандра. – Ты вообще с нами или где-то в другом пространстве?

– Не думала, что мое мнение относительно бальных платьев настолько подросло в цене за последнее время, – пожала плечами я.

– Может, у вас будут пожелания относительно фасона платья? – осторожно поинтересовалась швея.

– О, безусловно, – оскалилась я. – Максимально закрытое, невзрачное и желательно с отталкивающими чарами. Ну такими, знаете, чтоб на меня смотрели и понимали, что надо держаться подальше. А цвет… цвет нужен как стены в бальной зале, чтобы встать рядом и слиться с ними. Кто-нибудь знает, какой цвет у стен в бальной зале дворца?

Ответом мне была тишина. Мама, бабушка Алисандра и тетушка Феона уставились на меня с самыми кислыми выражениями, на которые только были способны; швея побледнела и выронила из рук каталог с фасонами; Эмоджин улыбалась какой-то своей мысли, а Блэр насмешливо покачала головой.

– Нет? – с наигранным ужасом спросила я. – Как же так? Нужно срочно выяснить!