Забытый раёк

О, да, мечтала я прожить в тени,
вне склок и дрязг, в своем углу за книгой,
чтоб тихие классические дни
соединяло время нотной лигой.

Так землянике хорошо в тиши
поодаль от тропы и от дороги.
Я сердцу повторяла: не спеши... —
но запиналась вдруг на полуслоге.

Но иногда, глаза открыв во тьме,
я просыпалась, словно от удара,
и вспыхивала в этот миг во мне
колючая конструкция радара.

«В музыкальную спрятан шкатулку...»

* * *

В музыкальную спрятан шкатулку
струнный лепет изнанки моста.
Вот собрались и мы на прогулку
и раскрыли два старых зонта.
Всюду дождь, на губах и на веках,
морось льнет к переплеску волны
на осенних каналах и реках,
на каналах и реках весны.

Килобайты погод, миллилитры,
акварельная нынче пора,
серы проблеск, оттенок селитры,
ртутный блик и отлив серебра.
Ох, ни нити сухой, шито-крыто,
в решето зонт играет и в сито,
и над всей нищетой бытия
и умыта с утра, и открыта
барбизонская школа чутья.

«Гребни волн, плавники волн, волн рыбьи тела...»

* * *

Гребни волн, плавники волн, волн рыбьи тела
и кудрявого отрока адыгейские очи.
И влетают кентавры в чем мать родила
в черноморскую гладь по прошествии ночи.
Так плыви же, плыви, хохоча во весь рот,
узнавай эту соль, ведь волна неизменна,
из которой твой вымерший древний народ
увидал выходящей Анадиомену.

Ихтиандр, ребятенок, античный герой,
через марево мифов бредущий по пляжу,
отпечаток ступни, как на глине сырой
след ладони Творца, оставляя в пейзаже.
Так плыви же, плыви, ойкумен твоих мир
по-младенчески древен и неиссякаем,
там глядел на трирему, а тут на буксир,
обретая в прибрежной толпе Навсикаю.

«Дегустатор забвенья...»

* * *

Дегустатор забвенья
задумался и притих.
Что о старых винах сказать,
если время выпило их?
Виноградных улиток
растаяло лунное стадо,
каждый завиток,
каждая гроздь,
вся соть;
но вино воспевало
и вашу нежную плоть,
босоногие давильщицы винограда.

ЛАВКА ДРЕВНОСТЕЙ