Забытый раёк

Для нитки божество игла,
для мухи мушмула.
Мне лавка древностей мила,
я в детстве в ней жила.
Сидел Персей или Тезей
под люстрой за столом,
а мышь музейная музей
именовала «дом».
В одной из ваз цвело быльё,
спал отеть в сундучке,
а пыль гнездо вила свое
в укромном уголке.

Ни слова из портретных уст,
часов шажки легки.
Я в этом сонмище искусств
любила закутки.
Ведь в них, куда себя ни день,
не слава и хвала,
а притаившаяся тень
подругой мне была.
Не золото и не поталь
влекли — сверчок трущоб
или рояльная педаль
для эха всех чащоб.

Люблю я окна на восток
с тех пор и до седин
и золоченый завиток
от рам всея картин.
Барометр снится мне отцов
и дедов метроном
и свет от уличных светцов
на потолке лепном.
В дворцовой утвари тех лет
сохранен красоты секрет,
а в памяти лишь тень и свет,
и им предела нет.

«Весь этот жизненный уклад...»

* * *

Весь этот жизненный уклад ушел в романс или эклогу,
так отлетает аромат, выветриваясь понемногу.

Пока что живопись видна, но переходит в чин эстампа,
еще лампада зелена, и лампа зелена, и лампа.

Свари мне соус буайябез, подружка бабушки любимой,
там, где барометра отвес не бредит Римом или Лимой,

где аноним и имярек пропажу ищут и находят,
а церковь греческую снег крещенской радостью обводит,

где топятся камин и печь, с мороза по-январски пылки,
и ни секунды не сберечь: уже у Вечности в копилке.

БУДУЩЕЕ НАСТАНЕТ

1. «В золоте и лазури...»

* * *

В золоте и лазури
будущее настанет,
будет извергаться Везувий,
будет тонуть «Титаник».
Вспахан надел угодий,
патент процветанья выдан,
но из-под ног уходит
почва времен Эвклида.
Что ж ты цветешь, ввергая
в нежность на полувздохе,
розою, дорогая,
на пустыре эпохи.

2. «Вот он идет...»

* * *

Вот он идет,
наша надежда,
в старой беретке.
В узелке у него
хлеб насущный.
Сейчас он сочинит песню,
и будущее настанет.

3. «Назови античные одежды...»

* * *

— Назови античные одежды.
— Тога и стола.
— Что ты знаешь о всадниках?
— Войско монголов,
чувство лука и стремени.
— Главное свойство глагола?
— Он в будущем времени.

«Это не соло уже, но еще не трио...»

* * *

Это не соло уже, но еще не трио,
два гитариста, как два человека из Рио.

За стеной в кариатидах невские воды,
у молодости в горсти капля свободы.

Приносит вздохи Альгамбры и Лохнагара
в литературный вечер рокот гитары.

Смешав с искусственным светом вечные тени,
над очарованным залом стоят на сцене

в мечтах неопределенных, в рубашках мятых
два альбигойца конца шестидесятых.

«Было давно? — Длится и днесь...»

* * *