Забывая Августа

Как? Не имел ни малейшего, блин, понятия.

После нескольких подобных прогулок, я обнаружил, что богачи не поливают газоны и не сплетничают над кустами роз, как это было показано в комедийном сериале в больнице, кроме того они не разрешали детям играть на подъездной дорожке.

Все были сами в себе. Это было устрашающе тихо.

Это являлось и благодатью, и проклятьем.

В моменты как этот, когда нужно было развеять мысли, это было замечательно. Я мог просто выйти из дома, не боясь, что наткнусь на кого-то. Я представлял, что мои соседи слишком заняты тем, что делают или тратят деньги, чтобы беспокоиться о ком-то кроме себя, так что у меня была целая окрестность, чтобы убрести прочь от моих забот.

Но, когда дело доходило до поиска ответов... Ну, в общем, это была лажа.

Никто меня не знал. Вряд ли кто-то заметил, что я исчез. Было ошибкой представиться парню из соседнего дома, музыканту или вроде того. Меня просто вежливо попросили уйти. Оказалось, он не знал, кто я такой и ему было плевать.

Вот тебе и добрососедство.

После часа или около того, я пришёл обратно домой и остановился, чтобы проверить почту. Снова пришли счета, включая из больницы, или за моего нового терапевта.

Хоть кто-то знал, где меня найти.

Пока я рылся в лишних и нужных счетах, мне на глаза попался знакомый конверт. Мои пальцы ласкали слова, пока я вспоминал, где я раньше видел этот почерк.

«Август и Эверли... 2005»

Почерк Эверли. Забывая обо всём, я поспешил внутрь и бросил прочую почту на столешницу. Я не знал, чего ожидать, но чувствовал возбуждение от одно предвкушения. Я ничего не знал о нашем прошлом, знал, что у нас нет ни единого шанса на будущее, но взгляд на моё имя, написанное её рукой, что-то со мной сделало.

И я не знал почему.

Могло ли сердце помнить то, что не мог разум?

Это было то, что я предполагал, я вытащил письмо и упал обратно на своё место на диване – единственное место, свободное от коробок, фотографий и пыли. В письме не было приветствий, никаких любезностей или как дела. Просто список дат и соответствующих событий.

Восьмое июня две тысячи первого – закончил колледж Сан-Маркос в Санта-Барбаре.

Четырнадцатое мая две тысячи пятого – закончил Стэндфордский университет, бакалавр бизнес и менеджмент.

Ещё много других дат было перечислено, включая дату моего рождения, даты рождений моих родителей и дату их смерти – десятое февраля две тысячи третьего. В скобках она указала причину. Автомобильная авария.

Больше никаких подробностей.

Мой взгляд затуманился, когда я закончил читать всё, что она мне дала, что было явно больше, чем я заслуживал.

Я должен был быть счастлив, должен был ликовать. Этот список был началом – моим первым шагом к выяснению, что же значит всё это дерьмо, валяющееся в моей гостиной. Но вместо этого я чувствовал утрату.

Утрату родителей, которых я никогда не знал. Утрату жизни, которая написана на бумаге, вместо того, чтобы быть запомненной и прожитой.

Как бы ни было противно это признавать, похоже, шарлатан доктор в больнице не такой уж и сумасброд. Может мне стоило посмотреть на это как на второй шанс, а не восстановление.

В конце концов, я не мог восстановить то, чего не знал, и я точно не хотел быть человеком, которого все ненавидят. Так что сейчас мне предстояло выяснить, кем является новый я и исходить от этого. Возможно, когда-то я смогу стать кем-то, кем Эверли сможет гордиться, даже если она об этом не знает.

Да, это звучит достаточно легко.

Осматривая хаос в комнате, я без сомнений знал, что уже облажался.

Глава 9

Эверли

Секреты.

Секреты пробивают себе путь в твою душу, твой мозг, пока не получается так, что всё, о чём ты можешь думать – это та простая вещь, которую ты опустил в разговоре или та маленькая белая ложь, которую ты сказал, чтобы сохранить мир.

Секреты.

У всех они были.

У матерей, у мужей, даже у священников. Мы все тащим их на плечах, словно свинцовые гири, и улыбаемся, идём по жизни, словно всё в порядке.

И всё же, внутри мы кричали.

У меня были секреты, и они буквально съедали меня изнутри.

Я сказала себе учиться, глядя на грехи других. Никогда не хранить секретов от любимых, и, боже мой, я пыталась. Над макаронами с сыром я очистилась перед Райаном, рассказав детали моего некомфортного дня с Августом, потому что знала, что молчание разорвёт нас на части.

Потому что с секретами и ложью всегда приходит беда.

Мне надо было знать лучше, и, на самом деле, я знала. Я видела, как секреты разрушают пары, так почему же я не выбрала другой путь?

Я лучше знала, когда трясущейся рукой дотянулась до ручки в ящике нашего стола поздно ночью. Я знала лучше, когда аккуратно, одну за другой писала все даты на бумаге, пока Райан крепко спал в комнате дальше по коридору. Я знала, что вношу обман и раздрай в свои почти идеальные отношения, когда на следующий день опустила это письмо в почтовый ящик Августа.

Но я всё равно это сделала.

Почему?

Я всё ещё не знала.