Зачарованная Эви

– Скоро по ночам станет прохладно. – Он вытащил из голубого льняного мешочка зеленую шерстяную шаль и положил их рядом. – Изысканное сочетание цветов, как ты считаешь?

Моя человеческая сторона плохо разбиралась в изысканности, а ограм красота не нужна – если красота их и интересует, то только кобылья.

Господин Питер набросил шаль мне на плечи – плечи задрожали.

Он отступил на шаг.

– Этот цвет выгодно оттеняет румянец на твоих щеках. Правда, госпожа Эви так даже прелестнее обычного? – обратился он к ССахлУУ и ЭЭнса. Должно быть, заметил, что я им нравлюсь.

Я разозлилась. И сдернула шаль.

– Я прекрасно знаю, какая я уродина.

ССахлУУ и ЭЭнс принялись галантно возражать по-огрски, что я красивая кобыла.

– При близком знакомстве ты становишься гораздо привлекательнее, – прошептал господин Питер.

Ой, ну надо же… Ой! Сердце у меня затрепетало – раз-два-три.

Господин Питер был в радостном волнении. Из-за меня? Неужели и я становлюсь ему небезразлична? А у меня еще сорок дней!

Остальная банда собралась на охоту. Мне не нужно было идти, поскольку я училась зЭЭнить – или, по крайней мере, пыталась.

– Почему ты никогда не ходишь с ними?

Он хочет избавиться от меня? От обиды голос у меня зазвенел:

– Если я уйду, человеку, который останется в Топях один, уже не потребуется целитель.

– Я стану трупом? – улыбнулся он.

– Одни косточки останутся. – Я показала на нашу жуткую границу.

– Ты моя защитница!

Сердце у меня затрепетало еще сильнее.

– Олово, – продемонстрировал господин Питер кувшинчик. – Гномской работы. Непроливайка.

Когда я уйду из Топей, такой кувшинчик мне понадобится. А если мы уйдем вместе, господин Питер, наверное, поделится со мной.

И если сделает предложение, кувшинчик тоже будет моим.

Такие мысли смутили меня, и я взяла чепчик – беленый лен с вышитой цветочной каймой.

– Он тебе пошел бы, – заметил господин Питер, – но, к сожалению, будет… э… маловат…

– Стежки неровные. – Я понимала, что чепчик на меня не налезет.

– А ты знаешь толк в рукоделии. – Он коротко поклонился мне.

От его голоса и слов ноги у меня обмякли, но я все равно сделала реверанс и не упала.

Господин Питер извлек из своих запасов очередной кусок полотна и расстелил привычным ловким движением.

– Посидишь со мной?

Этого я никак не могла: надо было сначала что-то съесть, а то я не сдержусь и укушу его – такой он сладенький. Я двинулась к мешку с мясом, добытому ночью, – от него уже осталась всего треть. Когда я вернулась, господин Питер не сводил взгляда с полосок мяса. Он умирал с голоду! Я протянула ему кусочек. Он принял его, и я вернулась к мешку – взять еще два куска себе и два ему. Когда я села, то постаралась, чтобы между нами остался промежуток, – ради себя самой.

А господин Питер придвинулся ко мне поближе!

И в этот миг, когда он сам захотел быть рядом со мной, я позволила любви вскружить себе голову. Я любила господина Питера, я его обожала, боготворила, превозносила. Моя радость, мое сокровище, мое счастье!

Глава десятая

Он жевал полоску мяса со смесью брезгливости и удовольствия. А я при нем ела медленнее обычного и с закрытым ртом. Мне стало интересно, любит ли он закупать и продавать товары так же, как я – лечить.

– Тебе нравится быть коммерсантом?

– Я ценю красоту – вот как эта шаль и мешочек, в котором она хранится.

Его слова натолкнули меня на мысль.

– У меня есть кое-что, что может тебе понравиться.

Я встала, хотя отходить от него мне не хотелось. И достала свой скульптурный портрет из сумки.

Господин Питер протянул руку, и я разрешила ему подержать его.

– Тяжелый, – заметил он. – Зеленушкина работа?

– Зеленушкина? – не поняла я.

– Ну, эльфийская.

Он пристально вгляделся в лицо настоящей меня.

Разгляди сходство! Разгадай правду!

– Личико хорошенькое, но в нем нет ничего ни выдающегося, ни примечательного.

Обидно, когда считают, что тебя легко забыть.

– Но художник, – продолжал между тем господин Питер, – поразительно передал характер модели: живая, умная, целеустремленная. И чувство юмора я вижу. Ты знакома с автором?

– Мальчик-эльф по имени Агаллен. Я избавила его от сыпи, а он вырезал мне эту скульптуру.

Догадайся!

– Запомню это имя. Я знаю кое-кого, кому это понравится.

Я ощутила, как изменилось его настроение: он стал осторожнее.

– Госпожа Эви, считай, что шаль в мешочке твоя.

Нет, память о себе я не отдам даже ему! К тому же он от такой сделки только выгадает. Я выхватила у него статуэтку и убрала обратно в сумку.

Он огорчился – это я почувствовала и сама расстроилась, хотя, если бы он догадался, что незапоминающееся личико – мое, это говорило бы о сверхъестественном чутье. Простив его, я снова села рядом.

– Ты спрашиваешь, нравится ли мне быть коммерсантом? Я обожаю подбирать идеальную безделушку, украшение или наряд каждому покупателю. – Он пожал плечами. – Очевидно, у этой статуэтки уже есть идеальная владелица.

И господин Питер рассказал мне, как продал скрипку одному юноше: