Зачарованная Эви

Мэнди считала, что сохранять воду горячей и чистой – это допустимое колдовство; правда, это улучшение для меня значило мало, и бриться было так же неприятно, как обычно, хотя мыльная пена на щеках тоже не остывала. Однако Мэнди оказала мне еще одну услугу, гораздо лучше. Когда она наслала чары, я ничего не заметила, но она пообещала, что щетина у меня на лице не будет отрастать до конца бала.

– И пахнуть от вас будет приятно.

Я поблагодарила ее, но тут же нахмурилась:

– Я пахну по-прежнему: свиньями, землей и потом.

– А по-моему, нет. – Леди Элеонора подошла ближе и втянула воздух. – Пионами.

Я ощутила, как довольна собой Мэнди.

– Вам одной – свиньи и грязь, а всем остальным – пионы.

Я вернулась в спальню леди Элеоноры и натянула платье. Мэнди не стала туго шнуровать корсет, и я могла дышать. Я набросила на плечи кружевную накидку и несколько раз завязала ее по-новому от волнения. Втиснула ножищи в атласные туфельки ее сиятельства Байты. Туфельки были с длинными носами, так что я не забуду, что нужно семенить.

Леди Элеонора усадила меня за свой туалетный столик. Я закрыла глаза.

– Сейчас можете на себя не смотреть, но потом, когда мы все доделаем и наденем чепчик, придется.

Леди Элеонора принялась за работу – и рассказывала мне обо всем, что делает:

– Рисовая пудра – так, чуть-чуть обмахнуть. Румяна – тоже чуть-чуть. Губная помада.

– Ой!

– Густые брови больше не в моде.

Неужели результат их трудов будет напоминать меня прежнюю?

Когда они закончили, я вообразила, будто увижу в зеркале свое настоящее лицо – просто большое и величественное.

Если я не стану улыбаться, никто не увидит клыков.

Если я буду хорошо танцевать…

Если у меня не случится приступа ярости…

Если я сумею прилично вести себя за столом…

Если я придумаю интересные темы для беседы и не стану распространяться о травах…

Тогда, возможно, к концу вечера гости смогут смотреть на меня, не думая об обглоданных трупах и мертвых овцах.

А возможно, кто-нибудь возьмет и безрассудно влюбится в меня с первого взгляда. А я влюблюсь в него.

Другого такого случая мне никогда не представится.

Я даже не пискнула, когда леди Элеонора и Мэнди зашли ко мне с двух сторон и напустились на мои волосы с щетками и гребешками, но стиснула клыки так, что побоялась, как бы они теперь не начали шататься.

Леди Элеонора привстала на цыпочки, водрузила на меня чепчик, сдвинула набекрень, выпрямила, снова сдвинула набекрень и провозгласила, что под таким углом он смотрится соблазнительно, – ничего себе! Я натянула бледно-желтые перчатки.

Сгущались сумерки. Леди Элеонора и Мэнди объявили, что все готово.

Я преисполнилась надежд.

– Теперь можно – нет, нужно! – полюбоваться на себя.

Леди Элеонора взяла меня за руку и подвела к зеркалу.

Я была чудовищем, разряженным по последней моде: одновременно и огр, и цирковой медведь.

Накрашенные губы стали еще краснее, когда я прикусила их, чтобы не расплакаться.

Леди Элеонора увидела, что со мной творится, и от огорчения стиснула руки:

– Извините…

Я попросила разрешения вернуться в кухню, накачала воды в таз и стерла все белила и румяна. Потом снова пошла в спальню леди Элеоноры и посмотрела на себя в зеркало: теперь там был огр, и только огр. Пусть лучше боятся меня, чем смеются надо мной.

Наряд и в самом деле немножко украсил меня. Покрой платья делал талию тоньше. А волосы от беспощадного расчесывания стали мягче. Если судить только по волосам, я могла бы сойти за человека. Если весь бал и весь ужин держаться к гостям спиной, меня, может быть, и не узнают.

– Спасибо, – выдавила я. Ведь со мной провозились несколько часов. – Я не хочу быть неблагодарной. Я не такая. – Немного подумав, добавила: – Это был чудесный день.

Леди Элеонора отступила от меня на шаг, оглядела с ног до головы и кивнула:

– Надо было сразу сообразить, что косметика здесь не нужна. – Тут она подскочила. – Уже поздно! – И выпроводила нас из комнаты. – Мэнди, я сама займусь своим туалетом и удивлю вас. Готовьтесь восхищаться.

Мы остались стоять за порогом.

– Вы знакомы с сэром Питером? – тихонько осведомилась я.

Мэнди ответила таким взрывным шепотом, что щеки мне обдуло ветром:

– С этим выскочкой? Хамом? Мошенником?

Она его знала. Я глубоко вздохнула от облегчения, что мы с ней придерживаемся одинакового мнения.

– Нет на свете сердца преданнее, чем у госпожи, а этот мерзавец таскает его в кармане жилетки.

– Что мы можем сделать?

Я, конечно, имела в виду не «мы», а «вы». Из сэра Питера получится премиленькая белка.

– Я не отважусь на такое. – Фея помотала головой. – Это было бы слишком серьезное колдовство.

И мы принялись молча ждать. Я была признательна Мэнди за ее скромное волшебство, но, по моим представлениям, феи даже хуже людей. Люди, по крайней мере, попытались бы что-то предпринять.

Глава тридцать первая

Наконец леди Элеонора весело позвала нас из-за двери:

– Заходите и смотрите!

Я вошла следом за Мэнди. Леди Элеонора покружилась между зеркалом на туалетном столике и псише – получилось сразу три красотки.

– Вся суть в полосках!